Холодильник

Тут в голове всё взорвалось. Вверх по телу поднялся комок тошноты, я куда-то провалился, меня затрясло, потолок ушёл вниз, в глазах замельтешили яркие вспышки. Всё тело скрючила непроходящая боль. Да лучше бы меня убили, успел подумать я. Как же больно.

«Привет, Сашенька. Извини, если я причинила тебе неприятные эмоции, сейчас всё пройдёт», — раздался в моей голове приятный голос, по которому я так скучал.

Глава 23

Медленно, очень медленно боль отступала, иногда резко возвращаясь длинными прострелами.

Вот это да. Пока из суперспособностей я получил чудовищную головную боль и судороги.

На полном серьёзе подумал, не обделался ли я, пока меня так выкручивало.

Я ещё в жизни не испытывал такую адскую боль, будто тебе вырвали все зубы наживую и проткнули глаза. Если бы мне сказали: выдай государственную тайну или испытаешь эту боль снова, — я даже не знаю, что я выбрал бы.

Одно дело, когда щёлк — и ты труп. Но когда из тебя вытягивают жилы, да ещё и по одной, не хватит никакого терпения.

Теперь я понял, почему многие разведчики в перерывах между пытками стараются совершить суицид. Это я читал в книгах. В это не поверить, если не испытать как я сейчас, самому.

Тамара пока молчала.

И слава богу.

Сейчас бы таблетку от головной боли, да посильнее, и не факт, что она подействует.

Кажется, меня кто-то зовёт, из пелены тумана, из липкого далека приближался знакомый голос. Но я не могу его понять.

Возможно, это опять глюки. Глаза широко открыты, но перед ними, как запотевшие очки, стоит пелена.

Она мешает видеть, сфокусироваться, сердце бешено колотится, хочется выть и орать, но я держу себя в руках.

Во рту солоноватый привкус — видимо, так сжимал челюсти, что закровоточили дёсны.

Закрыл глаза опять.

«Саша, я оптимизировала сигнальные уровни на электродах. Как ты себя чувствуешь?»

«Тамара, лучше бы они меня убили».

«Потерпи, милый, сейчас идёт процесс адаптации, вся эта боль скоро уйдёт навсегда».

«Почему я так плохо вижу?»

«Я интегрирую информацию с твоего зрительного нерва для личного восприятия. Скоро закончу. Я смогу видеть твоими глазами, а тебе подавать свою информацию в виде зрительных образов. Саша, ты не представляешь, какие я для тебя открою возможности. Но я буду открывать их для тебя дозированно, постепенно, чтобы ты успевал к ним адаптироваться. Твой мозг оказался очень гибок, сейчас началось перестроение нейронных связей, я рада, что мы теперь вместе».

Я снова открыл глаза. Пелены уже не было. Оказывается, Инга давно стоит и смотрит мне прямо в глаза.

— Катя, он пришёл в себя. Зрачки сужены, сейчас проверю реакцию на свет.

В мой зрачок впился луч фонарика.

— Инга, убери свет. Больно. Что же вы за мучители такие.

— Ты правда меня узнаёшь? — На лице Инги было неподдельное изумление.

— Как же, забудешь вас. — Я пошевелил головой.

— Катя, смотри, успешная трансплантация! Никакой перегрузки мозга, никакой агрессии. Это победа, коллега! Датчики фиксируют стабильную работу биочипа, а Саша жив и адекватен. Жаль, Миша этого не видит!

Инга теперь выглядела настоящим учёным, головастиком, который за успех в своей научной работе душу дьяволу продаст.

— Девчонки, да выпустите меня уже. Я в туалет хочу. Заранее извиняюсь, если обделался.

Меня не слушали. Катя с Ингой анализировали результаты трансплантации. Я решил осмотреть себя. Костюм на мне был распахнут, на моё голое тело налеплены датчики. На голову опять водрузили обруч, Катерина что-то измеряла.

— Действительно. Ничего не понимаю, — сказала она. — Саша, твоя Тамара общается с тобой? Ты ощущаешь её присутствие? По приборам такое ощущение, что чип вообще не воздействует на тебя.

Я ответил:

— С Тамарой общаюсь, воздействие на мой мозг она обещала разделить на этапы, чтобы я успевал под них подстроиться. Вот сейчас она пытается наложить на моё зрение свою картинку.

Ха, прикольно. Я вижу экран монитора у себя за спиной. Вижу твои графики, на одном стабильный синус. На соседнем мониторе графики мозговой деятельности, это моя энцефалограмма. Я такого не знал, мне Тамара сейчас подсказала. Смотри на верхний сигнал, я знаю, откуда он идёт, сейчас напишу там твоё имя. Гы, а сейчас себя со стороны вижу, вон той правой верхней камеры.

«Тамара, — подумал я, — сделай свою картинку чуть меньше, она мешает видеть моими глазами, и убери её наверх влево».