Холодина

– Жидковат ты для геройств, – покачал он головой, неспешно надевая на пальцы правой руки блестящий латунный кастет. – Скажи лучше, **бок: откуда заклинание узнал?

«Заклинание?! – это меня окончательно доконало. – Тут еще и магия есть?..».

Удар я пропустил. Вспышка боли. Мрак.

– …раешься просыпаться, урод? Я не могу тут до утра ждать!

Сознание пробуждалось медленно, словно, пловец поднимающийся из глубин. Свет всё ближе, но толком ничего не понять. Первое, что я почувствовал – это страшную боль в нижней челюсти. И во всей голове – затылок ломило страшно. Непроизвольно потянулся к подбородку – но руки плохо слушались…

Я прикован. Причем, так, что руки поднять не могу.

Во рту кисло-железистый привкус крови. Это мне знакомо. Провел языком: с левой стороны два сломанных зуба и посеченная внутренняя сторона щеки. Капец… И, походу, это только начало «праздника».

Открываю глаза: я сижу на стуле в маленькой комнате. Каждая рука по отдельности прикована наручниками к его ножкам – интересный способ. А прямо напротив меня стоит Заведующая.

Да, именно так – Заведующая. Неважно чего: склада, школы, отдела министерства. Просто есть такой типаж женщин: невысоких, умеренно полных (но полных некрасиво: какой-то антифигурный цилиндр и живот выпирающий дальше груди), с отвисшим подбородком, убивающим даже симпатичное лицо. Болванка для женщины, над которой надо еще работать и работать опытному резчику. Прически у них бывают двух типов: короткие стрижки с жидкими прядками или тугие ленивые узлы. Мне попался второй вариант, только узел был не тугой. Темно-бордовые волосы с сильно отросшими черными корнями шли легкой волной, завершаясь на затылке шишкой – это придавало незнакомке сходство с бойцом сумо. Только маленьким и неуспешным. Именно из-за этой неуспешности маска мрачности на лице женщины была явной и заметной. Когда десятилетиями смотришь на мир с острой нелюбовью, черты лица постепенно меняются и складываются в перманентную мрачную гримасу.

Вот она на меня и смотрела.

– Всё? Очнулся, наконец? – кисло ухмыльнулась Заведующая. – Слышишь меня? Понимаешь?

Я молча кивнул.

– Вопросов у меня к тебе немного. Но лучше тебе ответить сразу и без мучений. Кто ты такой? Почему ты здесь? Как смог остаться? Для чего?

Для чего? Что она имеет в виду?

Мое смятение тетка приняла за нежелание говорить и нахмурилась пуще обычного.

– Я – Савелий Керес, – поспешно заговорил я. – Местный, из этого города. Честно, у меня и прописка в паспорте есть; он дома валяется… ну, в том доме, где вы Марго нашли.

Я действительно долгое время возил с собой паспорт. Привычка сильнее логики. Во время бегства за город, конечно, бросил – нафига он тут нужен мне? А оказывается…

– Можете поехать туда, проверить. Я опишу, где он лежит… или сам покажу. Я точно не американский шпион! – последнее сказал с шутейными интонациями… однако, ответная реакция оказалась неожиданной.

– Чего? – нахмурилась сильнее прежнего Заведующая. – Какой еще шпион? Не юродствуй, просто скажи: как ты умудрился здесь остаться? Для чего?

– Не понимаю… – я и впрямь растерялся. – Просто остался. Я не знаю причины. Таких же, как я, много!

Допросчица аж вперед подалась.

– Таких, как ты… А откуда тебе известно, что много?

– Так Марго и рассказала! – я уже чуял, что версия моей ведьмы имела мало общего с реальностью, известной этой тетке, но теперь уже косил под дурачка. – Мир расклеился, три тысячи здесь остались… теперь вот нас ищут, чтобы спасти.

Не выдержал в конце, последнюю фразу произнес с явным сарказмом. Мол, хреновые из вас спасители. И на Заведующую от этого прям какая-то чернота накатила.

– Очень смешно. Давай я дам тебе еще один шанс, Савелий Керес. Как ты ухитрился остаться здесь? С какой целью? И лучше тебе говорить, а то всякое может случиться.

От тетки, явно не носившей ничего тяжелее продуктовой сумки, угрозы смотрелись смешно. И я по-прежнему не выкупал: чего она от меня хочет?

– Да, я понятия не имею, о чем ты меня спрашиваешь! – вспылил, пряча страх за злобой. – С какой еще целью? Проснулся 1 января – никого нет. Весь город пустой. Выживал, как мог. Вы – первые люди, с которыми я столкнулся.

Замолчал. Внезапно, пока я отвечал моей «домомучительнице», у меня вдруг разнылись зубы. А я, знаете ли, с детства терпеть не могу зубную боль! Самое страшное, что может быть в жизни. Я – тот самый единственный ребенок в классе – который не боялся стоматологов. Пусть пилят, сверлят – лишь бы зубы не болели! И всю Холодину, как я не мерз, не было со мной этой фигни. А тут – вся левая сторона, как заныла. Говорить не хотелось.

– Чего так скривился, Савелий Кесер? – с легким осуждением спросила тетка. – Плохо говорить неправду бедной женщине?

Зубы так ныли, что хотелось руками вырвать их из челюсти. А еще хотелось наорать на эту долбанную суку! Чего она от меня хочет?!

– Я всю правду сказал (шмара ты драная)… Вообще, не понимаю, чего ты от меня хочешь (тварь). А вы сами кто такие, вообще? Так понимаю, то, что мне ваша Марго рассказала – фуфло полное?