Холодная

Теодор понял, что надо переходить к решительным дйствиям. Он сел на край кровати. Ему хотелось утешить Эмму, погладить по голове, но на это он не решился.

— Эмма, ты хочешь этого ребенка. Ты хочешь, чтобы он родился, так?

— Не твое дело, — огрызнулась она, пытаясь справиться с очередным приступом тошноты.

— Мое, ты моя жена.

— Неверная жена.

— Ты моя жена, я хочу, чтобы ты была здорова.

— Зачем тебе это?.. — она застонала от новой боли, скрутившей желудок. Теодор понял, что спорить бесполезно. Когда стало ясно, что приступ у Эммы прошел, Теодор аккуратно приподнял ей голову, готовый к сопротивлению. К счастью, жена была настолько слаба, что не могла сопротивляться. Он поднес чашку к ее губам, и Эмма сделала несколько глотков, потом со стоном упала на подушки.

— Еще немного, — спокойно сказал Теодор, снова приподнимая ей голову. Так он заставил Эмму выпить всю чашку.

— Уходи, — сказала она.

Теодор помолчал, размышляя, стоит ли оставлять ее одну.

— Я побуду здесь, — решил он. Эмма лишь вздохнула: спорить не было сил.

Теодор устроился в кресле так, чтобы можно было наблюдать за Эммой. Через минуту она уже спала.

Доктор, осмотрев леди Эшли, подтвердил, что она беременна и что ее нынешнее недомогание естественно в ее состоянии.

Проводив доктора, Теодор вернулся в комнату Эммы. Теперь она чувствовала себя превосходно, лежала в постели и пила целебный чай.

— Выйди, — надменно приказала она. Теодор приподнял брови, прошел по комнате и сел в кресло. Эмма сделала вид, что не заметила. Теодор молча ждал, когда она выпьет чай.

— Мне нужно одеться, — сообщила она, поставив чашку на поднос. Ожидалось, что Теодор выйдет после такого недвусмысленного намека.

— Пожалуйста, — слегка махнул он рукой, даже не подумав встать с кресла или отвернуться. Эмма решила, что мужской наглостью ее не запугать, отбросила одеяло и прошла в гардеробную, где ее уже ждала Кэтрин.

Через некоторое время она появилась в льдисто-голубом утреннем туалете.

— Тебе что-то от меня надо? — спросила она Теодора.

Он не отреагировал на враждебность в ее тоне.

— Я подумал, что тебе пойдет на пользу прогуляться, — он встал с кресла и протянул ей руку. Эмма смерила его надменным ленивым взглядом, отвернулась и вышла из спальни, не приняв предложенную руку. Теодор слегка вздохнул и пошел следом.

Они вышли в парк. Теодор не стал предлагать ей руку, просто поравнялся с ней и молча пошел рядом. Эмма собиралась игнорировать все его попытки заговорить, но ее план блестяще провалился, потому что Теодор молчал. Она была разочарована. Ей оставалось только представлять, как он был бы унижен и оскорблен ее пренебрежением.

— Тебе незачем идти со мной, — заговорила она первой. Теодор посмотрел на нее.

— Незачем, — согласился он, продолжая шагать рядом.

— Я прекрасно прогуляюсь одна, — сделала она еще один намек на то, что он должен уйти.

— Считай, что меня нет.

Эмма остановилась и медленно проговорила голосом ледяной королевы:

— Я хочу остаться одна.

Одна бровь Теодора дрогнула. Несколько мгновений он глядел ей в глаза. Выхода было два: либо поклониться и уйти, либо вступить в открытое противостояние. Очевидно, если он хотел, чтобы Эмма с ним считалась, разумнее было принять бой.

— А я не хочу, чтобы ты осталась одна.

Эмма онемела от изумления.

— Почему? — только и смогла сказать она.

Теодор закатил глаза.

— Ты беременна, тебе в любую минуту может стать плохо — голова закружится или что-то еще — я не могу оставить тебя одну.

— Мне не нужна твоя забота, — вспыхнула она, развернулась, готовая побежать, но Теодор поймал ее за руку.

— Я полагаю, беременная женщина не должна носиться по дорожкам парка сломя голову.

Приходилось признать, что он прав. Но как хотелось вспылить, прогнать его, убежать от него, никогда не видеть его! Эмма совладала с собой, резко повернулась, собираясь продолжить эту неприятную прогулку. В то же мгновение у нее потемнело в глазах, и она качнулась к Теодору, уцепилась за его жилет. Он подержал ее несколько секунд, пока головокружение не прошло. Наконец Эмма выпрямилась.

— Спасибо, — процедила она, медленно отворачиваясь от него.

Через несколько минут неторопливой молчаливой прогулки она добавила:

— Впрочем, тебе следует признать, что если бы мы с тобой не спорили, этого не случилось бы, — она с вызовом взглянула ему в глаза.

— Не случилось бы, — согласился он. Эмма нахмурилась: как можно спорить с человеком, который во всем с тобой соглашается!

Вскоре Эмма прекратила свои попытки выпроводить Теодора из Дербери, потому что он их просто игнорировал. Между ними установилось некое подобие мира, если не считать мелких стычек. Теодор неизменно сопровождал ее на прогулках, в поездках к арендаторам, к соседям, в общем, был так внимателен и предупредителен, словно она носила его ребенка!

Но ведь это так и есть… Иногда Эмма забывала, что ее ребенок действительно от Теодора.