Холодная акватория

Селиверстова была уже на месте. Она держалась рукой за верхушку антенны, видимо, восстанавливала дыхание и готовилась нырять. Вот голова девушки исчезла под водой. Максим машинально засек время. Десять секунд, двадцать секунд, всплеск. Мария появилась, энергично тряхнула головой, вытерла ладонью лицо и как-то странно прижалась лицом к металлическому штырю антенны, едва видневшемуся на поверхности. Что с ней?

Шелестов едва не вскочил на ноги, но вовремя спохватился. Пусть отдыхает, она же на поверхности. Когда Максим снова взглянул на Селиверстову, та делала дыхательные упражнения, снова готовясь нырять. На него она не смотрела.

– Что же ты, – прошептал Шелестов, – дай хоть какой-то знак, что все хорошо, что ты в порядке.

И тут Мария стала вдруг подавать рукой сигналы, кажется, она показывала куда-то левее него. Шелестов тоже повернул голову – никого. Что Селиверстова хотела ему сказать, куда показывала? Он снова повернулся в ее сторону, но Маша уже ушла под воду. И снова напряженное ожидание, снова бесконечные секунды. Но теперь девушки не было дольше – почти минуту.

Но вот голова ее снова на поверхности! Маша тряхнула волосами, вытерла лицо. Легкая волна от прошедшего недавно вдалеке судна достигла бухты. Шелестов снова стал осматриваться, помня знаки, которые ему делала Селиверстова.

Наконец Мария поплыла к берегу. Она двигалась медленно, совсем не по-спортивному. Может, ей и правда плохо, может, надо помочь ей?

Девушка все ближе к берегу, вот она добралась до мелководья, чуть не дотянулась рукой до деревянного помоста и… упала. Выругавшись, Шелестов бросился вниз. Пока он, спотыкаясь, сбежал с обрыва, Маша все же выбралась из воды самостоятельно. Она стояла абсолютно голая перед своим командиром, кажется, сейчас в ее голове было что угодно, только не смущение. Маша даже на пыталась прикрыться руками. А глаза… Максим вдруг увидел в глазах девушки столько ужаса и боли, что схватил ее за плечи и притянул к себе.

– Что с тобой, Маша? Что случилось? – Он несколько раз встряхнул Селиверстову, но она только замотала головой.

– Максим Андреевич, я вам махала рукой. Там недалеко от вас кто-то был. Я голову видела, а потом он исчез.

– Одевайся скорее! – приказал Шелестов и бросился наверх.

Как же он не догадался! А если бы и догадался? И следить за Машей и рыскать по берегу одновременно он не мог. Хорошо хоть с ней все в порядке. Или нет? Взобравшись на край обрыва, Максим немного отдышался, вытащил из кармана пистолет. Он смотрел в сторону кустов и поломанных ветром деревьев. Туда показывала Селиверстова. Напрямик метров двадцать, но так можно и на пулю нарваться. Тогда лучше слева обойти, по низинке. И тогда, кто бы там ни был, окажется прижатым к обрыву.

Шелестов лег на живот и пополз влево. Перекатившись у самого края низинки, он поднялся на четвереньки, прислушался и быстро пошел вперед. Примерно здесь, решил он и остановился. Теперь без шума подняться. Так и есть, он оказался точно за теми кустами, к которым шел. Пачкаясь в пыли, Максим выбрался из низинки и стал углубляться в заросли.

Прошло несколько минут, но он, обойдя кусты, так никого и не обнаружил. И только в одном месте, у самого обрыва, его внимание привлекла сломанная веточка, висевшая только на узенькой полоске коры. Свежая, и часа не прошло. Даже листья не повяли. И трава тут чуть примята. Кто-то лежал и смотрел на Марию, пока она ныряла. Не курил, не ел и не пил. Кто же это? Да теперь уже и неважно кто, надо как можно скорее убираться отсюда.

Выйдя на край обрыва и не вставая в полный рост, Шелестов стал знаками показывать Марии, чтобы она поднималась к нему наверх. И когда девушка оказалась наверху и устало опустилась на землю, он поспешно заговорил:

– Кто-то здесь был, но ушел. Скорее уходить надо. Расскажи быстро, что видела, и уходим.

И тут Селиверстова вдруг зарыдала и бросилась на грудь командиру. Ее трясло от рыданий, слезы лились так, что плащ у Максима стал мокрым на груди. Он погладил Машу по голове:

– Ты что? Что с тобой? Машенька, да говори же ты наконец! Что произошло?

– Там, на катере… – девушка говорила, с трудом справляясь с дрожью. – Там только раненые, понимаете. В бинтах, на носилках, привязанные, чтобы не свалиться в воду. Они все там… И санитарки-девочки… Всех утопили… Они мертвые там, под водой! Их спасти хотели, а эти гады… они расстреляли катер и утопили раненых… Всех… Это страшно, Максим Андреевич, страшно смотреть, как они там качаются под водой… мертвые.

Капитан Парето, активно работая ластами, подплыл к железной лестнице, ухватился за нее и стал подниматься на небольшую баржу, которую его моряки приспособили под плавучую базу для погружений. Сильные руки втянули командира на палубу, стали расстегивать пряжки акваланга.

– Все поднялись? – спросил капитан, вынув загубник дыхательного аппарата.

– Все, вы последний, – отозвался Аккарди. – Эту часть бухты мы обследовали. На участке четыре: два катера береговой охраны, два рыбацких баркаса, которые русские приспособили под военные нужды. И еще торпедный катер.