Холодная гавань

— Этот генерал Земке, например, который отвечает там за порядок. Уверен, что он тоже причастен к заговору.

Розманн, лихорадочно пытавшийся сообразить, как бы отличиться в этой новой ситуации, вдруг сказал:

— У нас есть одно преимущество в замке, рейхсфюрер.

— И в чем оно состоит?

— В том, что безопасность там обеспечивают силы СС.

— Вы уверены? — Гиммлер мгновенно сосредоточился. — Вы точно это знаете?

— О да, рейхсфюрер. — Розманн начал внимательно просматривать папку. — Взгляните: офицер, ответственный за безопасность и разведку, штурмбаннфюрер Макс Прим.

Гиммлер изучил послужной список Прима:

— Да он настоящий герой, этот Прим.

— Рыцарский крест с дубовыми листьями и скрещенными мечами, рейхсфюрер. Единственное, почему он не на фронте, — тяжелые ранения, полученные им в России.

— Да, вы правы. — Гиммлер в задумчивости постукивал пальцами по столу, а Розманн застыл в тревожном ожидании. — Да, — наконец прервал молчание Гиммлер, — я думаю, что этот майор Прим сослужит нам очень хорошую службу. Свяжите меня с замком, Розманн. Я сам поговорю с ним.

Именно в этот момент Макс Прим бежал по лесу на противоположной от замка Вуанкур стороне озера. Ему не хватало дюйма до шести футов в росте, короткие черные волосы были взъерошены, по лицу тек пот. На нем был старый спортивный костюм, вокруг шеи обмотан шарф; один из эльзасских сторожевых псов охраны бежал рядом.

— На будущее запомните, — сказал ему хирург в день выписки из госпиталя, — для человека с серебряной пластинкой в черепе вы справились со своими проблемами прекрасно, но теперь побольше ходите. Ходите, не бегайте. Это будет вашим новым жизненным кредо.

— Так, к черту все это, — сказал сам себе Прим, обогнул озеро и последним броском пересек лужайку перед главным входом.

Он поднялся по ступенькам мимо часовых, отдавших ему честь, и вошел в большую прихожую. Он пошел по коридору направо, остановившись, чтобы взять полотенце и вытереть лицо. В передней комнате находился кабинет его помощника, гауптштурмфюрера Райсшлингера. Прим прошел прямо к себе, услышав звонок телефона. Он открыл дверь и увидел Райсшлингера, который как раз снимал трубку.

— Да, это кабинет штурмбаннфюрера Прима. Нет, он только что вошел. — Он помолчал, потом повернулся и протянул трубку Приму, его глаза были широко раскрыты: — Мой Бог, это сам рейхсфюрер Гиммлер.

Прим протянул руку за трубкой, сохраняя абсолютно бесстрастное выражение лица, и жестом указал ему на дверь. Райсшлингер вышел, закрыв за собой дверь, быстро подбежал к своему столу и осторожно поднял трубку параллельного аппарата.

Гиммлер спросил:

— Прим?

— Да, рейхсфюрер.

— Вы верный член братства СС? Могу я рассчитывать на вашу помощь и осмотрительность?

— Конечно, рейхсфюрер.

— У вас прекрасный послужной список. Мы все гордимся вами.

"Что у этого ублюдка в рукаве?" — подумал Прим.

— Слушайте внимательно, — сказал Гиммлер. — Жизнь нашего фюрера может оказаться в ваших руках.

Прим нежно потрепал пса по шее, когда тот подошел и сел рядом.

— Что мне следует предпринять, рейхсфюрер? — спросил он, когда Гиммлер закончил.

— Наблюдение за участниками совещания. Убежден, совещание — только предлог. Этот генерал Земке кажется мне очень подозрительным, а Роммель явно отсиживается! Позор для офицера.

Не обращая внимания на то, что величайшего героя войны развенчивали самым пошлым образом, Прим остался спокоен:

— Насколько я понимаю, об арестах речь не идет, рейхсфюрер?

— Конечно, нет. Тщательно наблюдайте, заносите в журнал всех, кто прибудет, и, естественно, записывайте все телефонные разговоры маршала, любого другого высшего офицера. Это приказ, Прим.

— Цу бефель, рейхсфюрер, — автоматически ответил Прим.

— Прекрасно. Жду вашего отчета.

Разговор был окончен, но Прим все еще держал трубку в руках. Послышался легкий щелчок. Прим взглянул на дверь, ведущую в приемную, холодно улыбнулся, осторожно положил трубку и на цыпочках пересек комнату, сопровождаемый собакой. Когда он открыл дверь, Райсшлингер клал трубку на рычаг. Он обернулся, и его лицо полностью выдало его вину.

Прим был краток:

— Слушай, ты, мерзкий гаденыш! Если я еще раз поймаю тебя за этим занятием, то с радостью разрешу Карлу сожрать твои яйца.

Пес внимательно смотрел на него, свесив язык набок. Райсшлингер с пепельным лицом пролепетал:

— Я не имел в виду ничего плохого.

— Теперь вы осведомлены о государственной тайне высочайшей важности. — Прим внезапно рявкнул: — Встать смирно, Райсшлингер!

— Цу бефель, штурмбаннфюрер.

— Вы дали клятву защищать вашего фюрера, священную клятву. Повторите ее!

Райсшлингер затараторил:

— Я буду беспрекословно подчиняться фюреру германского рейха и народа Адольфу Гитлеру, Главнокомандующему Вооруженными силами, и буду готов, как смелый солдат, в соответствии с этой клятвой отдать за него свою жизнь.

— Отлично, вот и держи язык за зубами, иначе я застрелю тебя. И помни: поражение есть свидетельство слабости.

Когда он был уже на пороге своего кабинета, Райсшлингер вдруг произнес:

— Я бы хотел напомнить майору об одной вещи…

— О чем же?

— Вы тоже давали клятву.