Холодная гора

Как она поняла, для того чтобы полюбить эту облачную горную страну, требовалось более тонкое восприятие, и в целом это было намного труднее, чем уловить тихий голос Чарльстона во время вечерней прогулки вдоль батареи, когда в гавани перед тобой — форт Самтер, за спиной — большие белые дома и карликовые пальмы шелестят широкими листьями под легкими порывами морского бриза. Если сравнивать, то слова, которыми говорил этот гористый пейзаж, были не такими умиротворяющими, более резкими. Впадины, хребты и вершины казались неприступными и мрачными; хорошее место для того, чтобы спрятаться.

Книга, которую Ада читала сегодня, также принадлежала отцу, это был роман Симмза[9], чарльстонца и друга Монро, о приключениях на фронте. Ада встречалась с ним несколько раз во время его приездов в город с плантации на Эдисто. Она вспомнила о Симмзе, потому что не так давно получила письмо от одной знакомой из Чарльстона, которая упомянула о его глубокой скорби по поводу недавней кончины его жены. Только опиум спас его от безумия, писала подруга, и именно это не шло у Ады из головы.

Она начала читать, но какими бы занятными ни были события этой истории, она не могла не думать о еде. Поскольку поиски яиц не увенчались успехом, она так и не позавтракала, хотя день приближался к полудню. Прочитав несколько страниц, Ада положила книгу в карман, спустилась вниз в кухню и принялась рыскать по кладовой в поисках чего-нибудь, что она могла бы превратить в пищу. Она провела почти два часа, пытаясь разжечь духовку и замесить тесто для пшеничного хлеба; в тесто пришлось добавить вместо дрожжей соду — единственное, что она смогла найти. Однако когда каравай появился из духовки, он напоминал большую, скверно выпеченную лепешку; корка подгорела, остальное осталось сырым и имело привкус непропеченной муки. Ада откусила кусочек и тут же выплюнула, а каравай выбросила в окно на двор курам. На обед она съела только тарелку помидоров и огурцов, порезанных ломтиками и сдобренных капелькой уксуса и щепоткой соли. Толку от этого не было никакого; точно такой же эффект она могла бы получить, просто подышав воздухом.

Ада оставила грязную тарелку и вилку на столе. Взяв с дивана скомканную шаль, она встряхнула ее и накинула на плечи. Затем вышла на крыльцо. Небо было безоблачным, хотя и затянуто легкой дымкой, из-за чего его голубизна казалась блеклой. Она заметила черно-золотистого петуха возле амбара. Он скреб землю лапами и клевал что-то, а затем в ярости бегал вокруг этого места. Покинув дом, Ада направилась к воротам, затем вышла на дорожку. По ней так мало ездили в последнее время, что по краям она заросла высокими кустами астр и лисохвоста. Изгородь вдоль дорожки была покрыта вьющимися растениями с маленькими желтыми и оранжевыми цветочками. Ада подошла и сорвала один, чтобы разглядеть его получше.

— Сорняк обыкновенный, — сказала она вслух, радуясь тому, что есть что-то, чему она может дать имя, даже если оно ее собственного изобретения.

Она прошла по дорожке с милю, затем покинула лощину Блэка и вышла на дорогу, идущую к реке. По пути она собирала букет из полевых цветов, какие попадались ей на глаза, — блошница, дудник, верблюдка, разные лечебные травы. Дойдя до реки, она свернула на дорогу, тянувшуюся по ее берегу, и пошла вверх по течению, по направлению к церкви. Эта дорога, вся изрезанная колеями от колес повозок, была главным путем сообщения для общины. Под копытами лошадей, коров и свиней мелкие лужицы превратились в черные мутные болотца, и в таких местах пешеходы, которые не хотели утонуть в грязи, проложили по обочине тропинки. Деревья вдоль дороги низко склонили ветви под тяжестью зеленой листвы. Они казались утомленными от ее обилия и стояли поникшие, хотя и не от засухи, так как лето было влажным и река, вдоль которой шла дорога, была полноводна и глубока.

Через пятнадцать минут Ада достигла маленькой церкви, которая и была вверена попечению Монро. По сравнению с прекрасными каменными церквями Чарльстона она больше напоминала голубятню, но ее пропорции — уклон двускатной крыши, соотношение длины, ширины и высоты, размещение ее простой колокольни — определенно отличались скромным изяществом. Монро испытывал глубокую привязанность к этой церкви, строгая геометрия ее архитектуры хорошо гармонировала с его непритязательными побуждениями последних лет. Часто, когда они с отцом шли от реки к церкви, он говорил: «Таким образом Господь говорит на местном диалекте».

Ада поднялась на холм, прошла на кладбище, расположенное за церковью, и остановилась перед могилой Монро. Черная земля уже поросла густой щеткой травы. Там все еще не было никакого знака — Ада отвергла местный обычай: либо плоский речной камень, либо дубовая доска с нечетко нацарапанными именем и датами. Она заказала в окружном центре резное гранитное надгробие, но его все еще не привезли. Она положила букет цветов и подняла предыдущий, уже увядший и мокрый.