Холодная ярость

Вообще-то Вербину всегда нравилось такое свое состояние - щемящее сердце ощущение холодной ярости. Он считал это нормальным рабочим состоянием оперативника. А сейчас оно присутствовало в полной мере: он знал, что преступники определены. Поймать их, задержать - теперь уже дело десятое, никуда не денутся, как верно заметил только что Иннокентий. Они накрыли это гнездо - осталось лишь навести окончательный "марафет", чтобы у следствия уж не было никаких неясностей.

- Выходи, - сказал он Марине, круто свернув с шоссе к одиноко стоящему на берегу реки дому. - Сейчас мы нанесем визит одной очень милой старушке. Не скажу, чтобы она была рада нас видеть сейчас, но разговор у нас с ней получится.

- К старушке? - переспросила Марина, ничего не поняв. - Старушка, что ли, снимала эти фильмы с детьми?

- Наверное, нет, - ответил майор, запирая машину и проверяя на всякий случай кобуру под мышкой. - Но она, видишь ли, бывший медик. Она сама мне так сказала, и я склонен верить. Но это не так интересно. Интерес представляет тот факт, что старушка сумела вырастить сына. И он тоже стал медиком. Почему-то мне кажется, что этот замечательный сын-медик работает врачом в интернате для глухонемых детей.

Ветер, налетавший порывами с реки и несший с собой крупные снежинки, залеплявшие лицо, мешал говорить и слушать, так что Марина не слышала многих слов майора, а лишь догадывалась о них.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, и Вербин позвонил в дверь. Долго ничего не было слышно, потом послышались шаги.

- Кто там?

- Откройте, Маргарита Васильевна, - сказал через дверь майор. - Вы меня помните, я был у вас несколько дней назад. Помните? Ну, журналист с радио.

После некоторой паузы старушка глухо ответила:

- Я не могу вам сейчас открыть. Больна, плохо себя чувствую. Потом приходите.

Отказ впустить в квартиру о чем-то говорил: Вербин ощутил знакомое по прежним временам чувство азарта. Еще раз пощупал кобуру под курткой: так, для пущей уверенности.

- Маргарита Васильевна, - бодро и громко проговорил он. - Нужно открыть сейчас. Это милиция, открывайте. Сами понимаете - упираться бессмысленно. Я не один, и мы просто сломаем дверь - она у вас хлипкая.

Дверь открылась, на пороге стояла Маргарита Васильевна, но сейчас Вербин едва узнал ее. Седые волосы, так аккуратно уложенные в их первую встречу, сейчас были распущены и висели по плечам. Морщины, ранее придававшие лицу некоторое благородство, теперь казались глубже и вместе с мятущимися нечистыми глазами производили совершенно обратное впечатление: лицо казалось порочным.

- Милиция? - дрожащими белыми губами переспросила старуха, и в голосе ее явственно услы-шалась враждебность. - А что вам надо?

- Позвольте войти, - решительно шагнул вперед Вербин, оттесняя хозяйку глубже в полутемную прихожую. - Мы с вами в прошлый раз не договорили о религии. Захотелось снова на ваш иконостас поглядеть - уж больно красиво. Вы ведь не возражаете? Заходи, Марина. Смотри, какая красота - вон там, в комнате.

Майор прошел в комнату, остановившись перед иконами и горящей лампадой.

- Вот здесь наша почтеннейшая Маргарита Васильевна молится, - громко объявил он. - Тут она рассуждает о том, как нужно любить свою родину и ее традиции. Впрочем, черт с ними, с традициями...

- Как вы смеете? - заговорила дрожащим голосом старуха. Ее глаза гневно сверкнули. - Что вы такое говорите? Кто вы вообще такие?

Сейчас она предстала разъяренной фурией, но Вербин только криво усмехнулся и продолжил:

- Скажите, а что в вашей религии говорится о наказаниях за преступления?

Что в Библии Бог говорит о наказаниях за грехи? За тяжкие грехи? А, не помните?

Впрочем, вы ведь сказали, что в Бога вы не верите, и Библии у вас, насколько я вижу, нет. Только книжечка "Берегитесь сектантов". - В сердцах он схватил брошюрку и швырнул ее на пол. - Вот ваша религия, - добавил он, не в силах совладать с подступающей к горлу ненавистью. - Вот это, а еще ваша религия - деньги, которые может заработать ваш сыночек-медик, растлевая беззащитных детей, доверенных ему.

- Есть, - вдруг севшим голосом просипела стаpyxa. Непонятно было, о чем она думает в настоящую минуту.

- Что "есть"? - не понял Владимир.

- Библия у меня есть, - твердо заявила Маргарита Васильевна и кивнула:

- Вон там на полке стоит.

Майор шагнул к полке и, взяв книгу, развернул ее на первом попавшемся месте.

- Вот и поглядим, что Бог говорит о таких, как вы и ваш милый сыночек, - сказал он. - Сыночек-медик, как вы давеча изволили выразиться.

Его взгляд упал на строчки, и он прочел:

- "Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснения Ты не можешь. Для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь?

.."

Вербин прочел эти слова и засмеялся: до того неожиданно попал в самую точку.