Холодная ярость

- А откуда ты это знаешь? - озадаченно почесал стриженый затылок Вербин. - Разве кто-то ведет такие подсчеты?

Но тут Марина уже была на своем профессиональном коне.

- Я по образованию педагог, если вы помните, - сказала она, - и работала в школе. А потом - в ИДН. Конечно, подсчетов никто не ведет, но практика показывает, что лиц, склонных к педо-филии, не так уж мало. Большинство из них способны держать себя в руках - это правда. Им нравятся дети, они мечтают о сексе с детьми, но знают, что это - преступление и годы тюрьмы, так что сдерживаются. Но они - покупатели таких вот кассет. Это точно. Именно потому что сдерживаются.

- Ну да, - засмеялся Виталик, - в жизни они этого лишены, так хоть посмотреть. Поня-я-ятно. Поня-я-ятно, товарищ капитан, куда на прошлой неделе с вашего стола журнальчик пропал.

Он хитро посмотрел в сторону мрачно сидевшего в углу Лукоморова и захохотал еще громче.

- Какой журнальчик? - насторожился Вербин.

- Да тут журнальчик изъяли в одном киоске, - охотно пояснил Виталик, наслаждаясь смущением Лукоморова и распаляясь от этого еще больше. - В журнальчике порнография, голые негритяночки и всякое такое. Черненькие, как шоколадки. На столе у товарища капитана лежал тот журнальчик, а потом пропал.

Ну ничего, Петя, мы теперь знаем, куда он пропал и почему. Вот Марина как педагог нам объяснила: кто хочет, но не имеет возможности, тому хоть посмотреть охота.

Все засмеялись, и смущению Лукоморова не было предела.

- Что за чушь несешь, - набросился он на Виталика, весьма довольного своей шуткой. - Какой журнальчик? Ну, посмотрели мы с тобой вместе, а больше я его не видел - пропал куда-то...

- Да ладно тебе, Петя, не скромничай, - не сдавался Виталик. - Мы же тоже люди, все понимаем про психологию и всякую там физиологию. В Унчанске у нас негритянок нету совсем - куда же тебе податься? Вот от безвыходности и журнальчик в ход пошел.

Для Марины эти постоянные шуточки и "приколы" были в диковинку. Ей никогда прежде не приходилось работать в мужском коллективе. Сначала был филфак института - известное бабье царство, потом средняя школа, где тоже одни женщины кругом, а совсем недавно ИДН, куда мужчины служить тоже не идут. В женском коллективе такие вот грубоватые шутки были бы невозможны: женщины общаются иначе.

Марина смеялась вместе со всеми, при этом искоса наблюдая за реакцией Вербина. Как начальник он должен был пресечь этот разговорчик, ведь Виталик помешал говорить о серьезном деле. Но Вербин молчал.

Когда потом Марина спросила майора, он строго взглянул на нее и ответил:

- В милиции люди должны смеяться. Понимаешь? Нет? Это оттого, что ты еще недавно работаешь. Поработаешь больше со всяким дерьмом - поймешь. Чем серьезнее отдел, чем страшнее и противнее задания - тем больше нужно смеяться.

Иначе мы все с ума посходим очень быстро.

План Марины он утвердил. Только поинтересовался, каким образом она собирается искать в Унанске потребителей подобных видеокассет.

- Объявление дашь, что ли? - спросил он. - Ау, извращенцы-педофилы, отзовитесь! Так, что ли?

Но у Марины уже имелась мысль и на этот счет. С нею она пришла к начальнику вечером следующего дня. Засиделась допоздна за бумагами, все уже ушли домой, а она спохватилась только в девятом часу. До этого сидела и листала материалы старых дел, которые провели до нее в отделе, - училась.

А в восемь часов вдруг вскинула глаза к часам на стене напротив и ужаснулась. Уже девятый час, Артемка дома один и наверняка готовит уроки. А как же без нее - ему ведь наверняка нужна помощь. Первый класс - дело серьезное, и если с буквами и слогами у ребенка все складывалось благополучно, то счет никак пока не удавался. Ну, не хотели противные палочки правильно складываться: каждый раз два плюс три получалось шесть...

- До пятого класса я еще смогу тебе помогать по математике, - не раз говорила Марина сыну. - А после пятого тебе придется уж самому справляться. Я же филолог, сама ничего в этих цифрах не понимаю. Так что лучше учись сам на всякий случай.

- А папа? - хитро улыбался в ответ Артем. - Папа знает математику, он сам говорил. Папа ведь инженер.

Ну да, папа иногда приходил к ним, навещал сына. Для Марины эти визиты всякий раз бывали испытанием, но она сама просила Вадима заходить - ребенок должен видеть отца, для него это радость.

Кстати, как же она могла забыть? Ведь Вадим звонил накануне и говорил, что должен сегодня прийти. Она набрала номер телефона и услышала в трубке веселый голос Артема.

- Мама, папа пришел, - затараторил он, - мы с ним делаем математику. А еще нам задали сочинить стихотворение про осень, и я сочинил, и папе очень понравилось. Правда, папа? У меня разорвался ремень на ранце, ты ведь починишь, а то ходить неудобно... А мы поедем за город в воскресенье?

Когда ребенок приятно возбужден, вопросы и всякие рассказы сыплются из него, как из рога изобилия, вперемешку и без остановки. Даже трудно отделить, когда заканчивается одно и начинается другое.