Холодная ярость

- Ты осматриваешь эту комнату, - скомандовал Вербин Лукоморову. - А ты, - он повернулся к Марине, - ты займись вон той. Гляди внимательно, чтоб ничего не пропустить. В этом гнездышке много всякого интересного может найтись.

- Можно закурить? - спросила молоденькая, протянув руку к лежавшим на столе сигаретам.

- Нет, - коротко отрезал Вербин, даже не посмотрев в ее сторону. Курить нельзя.

- А почему? - недовольно протянула девушка и капризно выпятила нижнюю губку. - Я же никуда не убегаю... Почему нельзя закурить? Вы же курите сами.

- Заткнись, - вяло оборвал ее Лукоморов, уже деловито приступивший к обыску. - Сказано - нельзя, значит, нельзя. Сиди тихо. Когда спросят будешь говорить.

Марина прошла в соседнюю комнату и приступила к ее осмотру. Сначала открыла дверцы шкафа, где оказалась батарея пустых бутылок из-под вина и коньяка. По очереди брала каждую и переворачивала вниз дном - вдруг внутри что-то спрятано.

Затем глянула под батареи центрального отопления, пошарила там рукой. Нет, ничего.

Проверила внутреннюю часть дивана и, достав оттуда скомканные простыни, потрясла их, морщась от брезгливости. Видимо, белье было недавно использованным, и потому из комка вывалилось несколько оберток от презервативов "Мускулан".

Больше в комнате ничего не было, так что оставалось для проформы на всякий случай заглянуть за висящую картину и медленно пройтись по половицам, прислушиваясь, не скрипнет ли какая-нибудь - вдруг под полом сделан тайничок?

Что может храниться в подобной квартире, превращенной в притон? Наркотики, в первую очередь. Валюта, золотые изделия - во вторую.

Сейчас ничего этого Марина не нашла. Уже во второй раз за этот вечер недовольная собой, она вернулась в первую комнату. Внешний вид помещения за несколько минут успел измениться - весь пол посредине был завален глянцевыми порнографическими журнальчиками и просто цветными фотографиями, изображающими голых и полуголых девиц, которые капитан Лукоморов успел извлечь из находившихся в комнате двух шкафов.

- Вот это коллекция, - бормотал он изумленно, вытряхивая из ящиков оставшиеся журналы.

- Сложите это все куда-нибудь, - распорядился Вербин. - В отделе разберемся, что к чему. Ну, Девочки, давайте познакомимся поближе, обратился он к понурившимся проституткам. - Давайте займемся вашими сумочками. Это - самый короткий путь к знакомству. Марина, выложи все содержимое сумочек на стол. А потом приступим к разговору.

Обыскивать Марина умела хорошо: ей многократно приходилось делать это, работая в ИДН. Обыскивать подростков, кстати, гораздо труднее, чем взрослых: им приходит в голову спрятать что-либо в таком удивительном месте, до которого взрослый просто не додумается...

Содержимое каждой сумочки вываливалось на стол отдельной кучкой.

Набор предметов - привычный, как у всех: косметичка с помадой, тушью, носовой платок, пять-шесть презервативов в ярких пакетиках, кошелек из дешевой турецкой кожи, выдаваемой за итальянскую.

- Ничего интересного? - спросил Вербин в то время, пока Марина разбирала все это барахло. - Записные книжки есть?

Это было важно: анализируя записные книжки проституток, можно при везении найти адреса или еще какие-нибудь сведения о содержателе притона главной цели поисков "полиции нравов". Надежды на то, что задержанная проститутка сама добровольно вдруг возьмет да и расскажет о содержателе притона, нет. Зачем ей это нужно? Во-первых, она точно знает, что уже назавтра вернется к своим занятиям, и не заинтересована в том, чтобы притон разгромили. Кроме того, боится мести за болтовню. Так что "девочки" молчат о своих хозяевах, и заставить их говорить нет никакой возможности. А как заставишь? Они могут быть какими угодно тупыми и неграмотными, но если они профессионалки, то все отлично знают: ничегошеньки им милиция сделать не может. Ну, продержат ночь, а потом все равно отпустят.

В сумочке у шатенки записная книжка имелась, и Марина передала ее Вербину, принявшемуся с интересом медленно переворачивать страницу за страницей. Иногда по ходу просмотра задавал проститутке вопросы.

- А это кто такой? - спрашивал он, указывая на непонятное имя с телефоном. - Дядя, говоришь? Проверим... Двоюродный? Ну, посмотрим... Что это за бумажка? - вытащил он из-за отворота обложки что-то свернутое, похожее на финансовый документ.

- Квитанция, - мрачно ответила шатенка, качая ногой, и отвернулась. Не трудитесь. Всего лишь квитанция из сберкассы.

- Об оплате? - уточнил Вербин, вглядываясь в неразборчиво написанные слова, которые поясняли цель платежа. - За что произведена оплата?

- Это за детский садик, - неохотно пояснила женщина, с досадой отворачиваясь в сторону. Ее сильно накрашенное лицо сделалось совсем замкнутым и отрешенным. - Не выбрасывайте, - нервно сказала она. - Завтра последний день платежа. Если я утром не принесу, дочку в садик не возьмут, мне уже сказали.