Холодная ярость

- Слушай, а ты неплохой мужик.

- Все, пока, холодно на улице. - Вербин захлопнул дверцу и взял Марину под руку:

- Пойдем, покажешь заодно, где тут твой дом. Сын-то заждался, небось. Или спит уже?

- Вот здесь я и живу, - сказала Марина, останавливаясь у своего подъезда и закидывая голову кверху, чтобы разглядеть, горит ли свет в окнах.

- Здесь и живешь? - машинально повторил за ней Вербин.

Выглядел он действительно плохо, да и чувствовал себя неважно. Пока беседовал с Поликарповым и ездил по городу, старался не думать о себе, а теперь, когда дела на сегодня закончились, накатила страшная усталость. Голова болела, в глазах прыгали мелкие зайчики, все тело ломило. Заметила это и Марина.

- Какой ты бледный, - сказала она. - И лицо какое-то перекошенное. Тебе далеко до дома ехать?

- За час доберусь, - мотнул головой Вербин, пытаясь хоть на время согнать с себя усталость и мобилизовать организм. Да и перед Мариной не хотелось выглядеть совсем уж раскисшим...

- Далеко, - заметила Марина, а потом, повинуясь внезапному импульсу, предложила:

- Хочешь, поднимемся ко мне? Я тебя с сыном познакомлю, он все равно, кажется, не спит. И ссадину уже давно пора перевязать.

- А ты умеешь? - усмехнулся майор, на что Марина даже слегка обиделась.

- Ну да, а как же, - сказала она. - В институте учили оказывать первую помощь. И пластырь у меня есть телесного цвета, я недавно купила. Со всем незаметно будет.

Вербин вдруг представил, как сейчас откажется и потащится домой через весь город. Ему будет холодно, тоскливо и одиноко. А когда приедет домой, то ощутит себя еще более одиноким. Нужно будет еще разговаривать о чем-нибудь с Риммой, а сегодня ему этого уж совсем не хотелось.

"А если я приеду попозже, - мелькнула спасительная мысль, - то у нее хватит ума лечь спать и не ждать меня. Это будет великолепно".

- Так пойдем? - повторила свое приглашение Марина, и он, кивнув в ответ, последовал за ней к парадному. Повозившись с кодовым замком, она наконец отперла его, и они стали подниматься по лестнице.

- А знаешь, - вдруг сказала Марина, решившись заговорить на до сих пор волновавшую ее тему, - по-моему, ты правильно сделал, что отпустил Поликарпова.

- Ты ему, оказывается, сочувствовала, - промычал Вербин, с трудом поднимаясь по ступенькам и волоча ноги. - Вот уж не подумал бы, что ты сочувствуешь извращенцам. По тебе не скажешь.

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - заметила Марина. - Да, он извращенец, но он скорее несчастный человек, чем преступник. Мне почему-то кажется, что он говорит правду, когда уверяет нас в том, что в реальной жизни никогда себе ничего не позволял и не позволит. И ты ведь тоже ему поверил?

Вербин остановился на несколько секунд на лестничной площадке, переводя дух.

- Я поверил, потому и решил отпустить, - сказал он. - Кроме того, как ты должна сама понимать, У нас не было никаких законных оснований для ареста. При нем оказались запрещенные кассеты, изготовленные преступниками. Для прокуратуры это не основание. Но вот что плохо: он ведь напоследок предупредил нас, что не станет совершать ничего предосудительного с детьми в реальной жизни, но лишь при одном условии. А именно...

- Да, я помню - перебила его Марина. - При условии, что будет и впредь иметь возможность смотреть фильмы про это. А мы как раз собираемся прихлопнуть эту фирму. И фильмов таких больше не будет. И тогда Поликарпову придется все-таки лечиться.

Майор печально усмехнулся:

- Мы прихлопнем десяток таких фирм и фирмочек, а на их месте немедленно возникнут новые. Так что фильмов для Поликарпова и ему подобных всегда будет достаточно. В этом и заключается рутинность нашей работы.

Он вздохнул и подумал о том, что уже давно собирался сказать это новой сотруднице. Чтобы у нее не было иллюзий. Милицейская работа - это процесс, а не результат. Не стоит растравлять себя пустыми надеждами. Ты будешь всю жизнь искоренять преступность, ловить и сажать, а преступность будет так же методично возрождаться, как феникс из пепла. Не следует забывать старинный совет: "Делай, что должно, и будь, что будет"... Эту фразу можно было бы написать крупными буквами на милицейских фуражках - вдоль по тулье, как пишут названия кораблей у моряков...

Они стояли уже возле двери квартиры, и Марина собиралась позвонить, потому что знала - Артемка любит открывать ей дверь сам. Но она даже не успела поднести руку к звонку, когда дверь распахнулась настеж и на пороге показался Вадим.

О боже, вот этого Марина уж точно не ожидала!

Он ведь всегда звонит перед своим приходом, пред, упреждает. А сегодня, оказывается, пришел просто так, и весь вечер сидел тут, ожидая ее возвращения.

Лицо Вадима было перекошенным и красным от злости. Вероятно, он смотрел в окно и увидел, как они с Вербиным подъехали, а потом еще некоторое время стояли возле парадной двери. Зато теперь, дождавшись, Вадим не собирался скрывать своих чувств.

- Явилась, - громко сказал он, - не запылилась. Да не одна, а с кавалером.

Ухажера себе завела?

На Вербина он пока не смотрел, направив всю злость на Марину.