Холодная. Книга 1

— С тех пор, как ты появился, только о тебе.

Этими словами я делаю контрольный себе в голову. Смотрю в его глаза и понимаю одну простую истину, от которой старалась бежать все эти дни.

Я люблю его. Люблю.

Одно слово, всего пять букв. Но сколько боли…

Но я бы не была дочерью Игоря Морозова, если бы не смогла взять себя в руки даже в такой момент.

— Думаю о том, какой ты обычный, пресный и ничем не выделяющийся из толпы. Такой же, как твоя Оля. Вы с ней будете идеальной парой. Идеальной серой массой. А между мной и тобой всегда будет пропасть. — Снова говорю это скорее себе, чем ему. Выплевываю, словно яд. Вот только кого я хочу ужалить? Пока получается только саму себя.

— Это ты себя пытаешься убедить? — спокойно спрашивает.

Я молчу. Дыхание становится предательски тяжелым. Да, Максим, ты чертовски прав. Я пытаюсь убедить себя.

Он склоняется ко мне еще ближе, и я снова теряю контроль.

— Зачем ты приехал, Максим? — мой голос совсем тихий. — Жил бы себе спокойно в своем родном городе. Нам не нужна была эта встреча…

Я резко замолкаю, поняв, что спьяну выдала себя последней фразой. Но Максим не придал ей значения. Он забыл. Пусть так и будет.

— Кристина, — он проводит пальцами по моему лицу, и меня снова бьет разряд тока. — все эти пропасти только в твоей голове.

— Ты же сам знаешь, что нет. Что слишком многое нас разделяет.

— Ты это себе сама все придумала.

Я уже не понимаю, о чем мы говорим. Единственное, что мне ясно — я пьяна, влюблена и ревнива. Последние два пункта — впервые в жизни.

Так, Кристина Морозова. Сваливай с этой кухни, пока не наломала еще больше дров. У тебя есть план на ближайшие 10 лет, вот и следуй ему.

Поднимаюсь со стула, но Максим не отстраняется. Несколько секунд мы стоим слишком близко. Я снова чувствую его запах. Мята и горький апельсин. Совсем не как в детстве. Тогда он пах ирисками и свежей летней травой.

— Иди к своей Оле, — хочу сказать это как можно более безразлично, но выходит со злостью и обидой.

Обидой влюбленной и ревнивой девушки.

С как можно более прямой и гордой спиной я направляюсь к выходу из проклятой кухни, чтобы, перешагнув ее порог, умчаться в свою комнату и пустить на волю слезы, которые предательски собрались комом в горле.

— Она не моя. И это было не свидание, а просто дружеская прогулка двух одноклассников. Она показала мне пару мест в Москве. Вот и все. Мы не встречаемся.

Слова Максима заставляют меня замереть в дверном проеме. Я машинально поворачиваю к нему голову, совсем забыв, что в глазах уже стоят слезы.

Он их видит. Ну и пусть.

— Мне все равно, Максим. Делай, что хочешь.

Снова вру и тихо, как кошка, ухожу к себе, чтобы больше не сдерживать своих чувств.

Глава 27. Невысказанное душит

POV Кристина

После этой ситуации мне вроде удается взять себя в руки. Возможно, между Максимом и Олей действительно нет ничего серьезного, потому что в школе они держатся друг с другом приветливо, но по отдельности. Олейникова продолжает тусоваться со своим братом и его друзьями из параллельных классов. Максим же по-прежнему в моей компании.

Близится день смерти мамы, и я, естественно, собираюсь на кладбище. Вика увязывается со мной. Последний раз мы вместе ездили на могилу в 9 классе, и после этого у Вики случился приступ. Хорошо, что тогда были дома ее родители, мне не пришлось приводить ее в чувство самостоятельно. Хотя, стоит заметить, что ее маме самой в тот момент была нужна помощь. Но отец держался твердо. Вдвоем мы смогли вернуть Вике прежнее состояние.

С тех пор у Степановой больше не было срывов, и, казалось, она полностью излечилась. Поэтому я все же рискнула взять ее с собой.

Как же это было глупо с моей стороны. На кладбище у нее случилась истерика. Хоть Вика и утверждала всегда, что она плохо помнит тот день, была маленькой, а потом находилась в шоковом состоянии, но я знаю, что это не так.

Она все прекрасно помнит. До мельчайшей детали. Я в этом уверена.

Возможно, она сама пытается блокировать в своем мозгу эти воспоминания, но каждый раз, когда они к ней возвращаются, Вика срывается. Именно это и происходит на кладбище. Она начинает вспоминать.

Сначала у нее обычная истерика со слезами, а когда Сережа и Алена уезжают, и мы с Егором тоже садимся в машину, чтобы сначала отвезти Вику, а потом и самим отправиться по домам, у нее случается приступ.

Егор гонит, как только может. Если бы его машину останавливали, однозначно, Кузнецова лишили бы прав. Чудом он никого не убивает, пересекая на красный пешеходные переходы со скоростью под 200 километров в час.

Вике способно помочь только одно лекарство, и оно у меня дома.

Господи, как хорошо, что там есть Максим. Наверное, впервые за все время его пребывания в моем доме, я искренне этому рада. Самойлов приезжает быстро. Я вкалываю Вике дозу и жду, когда она погрузится в сон.

Мой герой снова меня спас. Хотя нет, даже не меня. Всех нас. Если бы не он, то пришлось бы вызвать психиатричку. Они бы закрыли Вику на несколько месяцев, а это только лишние вопросы и разговоры в школе.