Холодная песня прилива

— Вылезай на палубу. Я курну.

Ветер еще не улегся, пришлось укрыться от него на скамеечке у стены рубки. Солнце тщетно пыталось пробиться меж туч. На другом конце пристани Лайм грузил коробки и пакеты в старенький фургон.

Джоанна порылась в карманах юбки и достала кисет.

— Если излагать ситуацию с моей точки зрения, — заговорила она, — то я считаю, нечего ей совать свой придурочный нос в мою жизнь.

— Ты про сестру?

— Думает, она всех умнее, потому что ей в двадцать два года дали ипотеку.

— Ипотека нынче совсем не то, что раньше.

— Вот именно! — с чувством отозвалась Джоанна. — Именно это я ей и сказала. У меня есть все то же самое, что у нее, только без долгов. И лужайку подстригать не надо.

— И из-за этого вы подрались?

На миг Джоанна затихла, взгляд ее скользнул к парковке: Лайм стоял, уперев руки в боки, затем выразительно глянул на часы и полез на водительское место. К привычным звукам яхтенной стоянки — жужжанию дрели в ремонтной мастерской, болтовне радио из моей кухни, гудкам автомобилей на мосту — добавился шум включенного двигателя.

— Черт, пора бежать, — буркнула Джоанна. Сунула кисет обратно в карман и прикурила только что скрученную тощую сигарету. — Так что, в семь? Или в восемь? Когда?

Я пожала плечами:

— Не знаю, в семь с чем-то, например? Насчет лазаньи хорошая идея, если это не слишком сложно.

— Вовсе не сложно. Лайм уже все сделал.

Торопливо махнув мне на прощание, Джоанна прогарцевала по сходням на понтон и бегом, невзирая на тяжелые ботинки, ринулась вверх по берегу, по траве, к парковке. Фургон-«транзит» дергался на месте, вот-вот рванет и умчится без нее.

К четырем часам я закончила вторую каюту. Пустая оболочка, но, по крайней мере, пустая оболочка, обшитая деревом. Стены приведены в порядок, под иллюминатором вдоль длинной стены пристроена койка. Потом на нее ляжет матрас, а пока видны два люка с круглыми клапанами, через которые можно проникнуть в хозяйственное помещение внизу. Я выбрала красивые панели с бледным шпоном, сочленения и углы прикрыла резными стыками из сосны. Смахивает на сауну, усмехнулась я, но пройдусь кистью — и все изменится. К следующим выходным покрашу, и каюту будет не узнать.

Уборка после моего очередного плотницкого подвига заняла больше времени, чем я рассчитывала. Инструменты я держала в ящиках и не убирала их с тех самых пор, как несколько месяцев тому назад принялась за каюту-спальню. Теперь же я таскала ящик за ящиком на нос и через люк спускала их в пещеру трюма. Три ступеньки по трапу вниз, береги голову — потолок нависает низко! — составляй ящик на ящик у борта. Лишь после того, как я вынесла из столовой ниши черный пакет с будущими занавесками и закинула его в это хранилище, я спохватилась и заглянула в потайной уголок: там ли еще коробка. В тусклом свете, проникавшем сверху из каюты, я едва-едва могла разглядеть надпись на ее боку, выведенную жирным черным маркером: МЕЛОЧИ ДЛЯ КУХНИ.

Меня так и тянуло заглянуть, проверить, все ли в коробке на месте.

«Разумеется, и проверять-то нечего, — твердила я себе. — Вот коробка, в полном порядке. Никто не бывал здесь с тех пор, как ты ее тут поставила».

И все же я, согнувшись, прошла по трем доскам, временно заменявшим пол, и присела перед коробкой, упираясь для равновесия ладонью в борт. Сверху валялся весь мусор из лондонской квартиры: деревянные ложки, лопатки, заварочный чайник «Денби» с трещиной в крышке, мутовка, неработающий блендер, ложка для шариков мороженого, вложенные друг в друга формочки для печенья. Раскопав эти залежи, я добралась до картонки, которую невнимательный наблюдатель принял бы за дно коробки и на том, как я надеялась, успокоился бы.

Я опустила ложное дно на место и подтянула боковой клапан, на который оно опиралось. Вытащив из заднего кармана джинсов мобильник, я открыла контакты, где значилось единственное имя: ГАРЛАНД. Только имя, без фамилии и пояснений. Да и имя-то ненастоящее. Нет ничего проще, чем нажать на маленькую зеленую кнопочку и вызвать его. Но что сказать? Спросить, не хочет ли он заглянуть ко мне сегодня вечерком? «Приезжай ко мне в гости, Дилан. Я позвала только самых близких друзей и буду рада видеть тебя».

Что бы он ответил на такое приглашение? Разозлился бы. Пришел бы в ярость оттого, что я осмелилась набрать его номер, когда мне было ясно сказано: не звони. Мобильник был мне выдан с одной-единственной целью, это он мне тоже объяснил: он сам позвонит мне, причем тогда, когда будет готов забрать то, что оставил на хранение. До того — ни-ни! И если на этот телефон позвонят с любого другого номера, трубку не брать.

На миг я прикрыла глаза, на миг позволила себе роскошь подумать о нем. Затем снова включила на телефоне блокировку, чтобы исключить случайный набор номера — в особенности того, единственного, — сунула мобильник обратно в карман и вернулась в каюту.

Глава 2