Холодная рука в моей руке

Шаг за шагом я обошел весь дом. Все часы исчезли, оставив лишь отметины на стенах и царапины на полу; все, кроме трех. Да, трое часов остались дома, двое – на своих прежних местах. Помимо гиганта в холле, я обнаружил небольшие часы, сопровождавшие нас с Урсулой во время медового месяца. Судя по всему, Урсула извлекла их из какого-то тайника и не стала брать с собой. Часы стояли в спальне, на туалетном столике; они шли, но при этом не тикали. Впрочем, они никогда не тикали. Неужели они шли все эти годы, с удивлением подумал я; неужели они продолжали показывать время, даже не видимые никому? Часы, доставшиеся моей матери по завещанию старого мистера Розенберга, тоже остались на прежнем месте; то были квадратные, солидные часы без всяких лишних украшений, модель, излюбленная в Мидленде. Правда, каждые два часа они убегали как минимум на пять минут, что делало их совершенно бесполезными в плане определения времени. Мать вечно возилась с так называемым регулятором, в ранней юности я этим тоже занимался, но все регуляторы были так же бессильны совладать с этими часами, как кнопки управления светофором на пешеходном переходе.

Я понуро бродил из комнаты в комнату; вновь оказавшись в гостиной, сложил все детали, валявшиеся на ковре с розами, в аккуратную кучку. Эту работу я проделал с большим тщанием, потратив на нее немало времени; сверху водрузил оставшиеся часы. Потом поднялся в свой кабинет, отпер ящик письменного стола и извлек оттуда дубинку.

Эту увесистую штуковину я когда-то смастерил своими руками; она годилась для многих целей, в том числе для самозащиты – именно так я использовал ее в школьные годы. Тогда у многих парней были дубинки вроде этой. С тех пор как я окончил школу, у меня не было случая пустить ее в ход, хотя я всегда считал, что дубинка еще может пригодиться, – например, если в мой дом, невзирая на мое присутствие, проникнут грабители.

Усталый донельзя, я спустился вниз; усталость, однако, не помешала мне несколько раз ударить дубинкой по груде, возвышавшейся на ковре. Уцелевшие часы тоже не избежали побоища, напротив, оказались на его переднем крае. Приняв на себя удары моей дубинки, они превратились в осколки. Ничего красивого в них не было. Все, что связано со временем, отвратительно.

Собрав осколки в мусорное ведро, я вынес их на задний двор и устроил там еще одно кладбище часов; возможно, соседки наблюдали за моими действиями, возможно, они решили отдохнуть от этого занятия.

После того как в течение трех дней моя жена не подала о себе никакой весточки, я счел разумным сообщить об ее исчезновении полиции.

Теперь прошло уже несколько недель.

О Урсула, Урсула!