Холодная сварка, или Ближе, чем секс [СИ]

В дорогущее и переполненное кафе Ириска не хочет. Перекусываем на скамейке, возле торгового автомата. Для неё — блины, мороженое, приторно сладкий кофе с синтетическими сливками, я привычно обхожусь томатным соком с зелёными оливками. Вкуснейшая вещь, между прочим. Не понимаю, почему раньше не ценил? Потом катаемся на какой-то карусели, под старину, парные сиденья на цепях совершают неспешный круг над клумбами. Стреляем в старинном механическом тире — цветными шариками с краской по движущимся мишеням. Потом ещё карусель, олени и лошади, а после она тащит меня танцевать. Я упираюсь, конечно, ну какой из меня танцор… безуспешно, куда там.

Поначалу просто неуклюже топчусь рядом, стараясь попадать в такт, но Ириска танцует как дышит, она так живёт, и рядом с ней невозможно жить по иным правилам. Ритм подхватывает, завораживает, ведёт за собой — и в какой-то момент мне делается совершенно всё равно, как это выглядит со стороны. Главным становится ритм, заполнивший всё пространство внутри и снаружи — и радостный смех Ириски, и её рука в моей — левой! — руке.

Мы вертим друг друга по танцполу — легко и непринуждённо, я не знаю, есть ли такой танец, есть ли вообще такие движения в какой-либо хореографии. Свои я придумал сам, на основе дзюдо и тайчи, и ещё чего-то, спасибо подсадке, уже и не помню чего. А Ириска подхватила — для неё ведь это так же естественно, как дышать. Мы крутим друг друга довольно рискованно — но я знаю, что она меня не уронит. И вовсе не потому, что на танцполе понижена гравитация и тройная система безопасности не даст просто так упасть. Просто она — Ириска. Ни разу ведь даже случайно, даже в запале танца не потянулась к моей правой… Она такая. Если бы в себе я был бы так же уверен, как в ней…

Музыка оборвалась как-то совсем неожиданно (позже я понял, что сработала та самая система, сопоставив длительность и интенсивность нашего выступления и отнеся получившийся результат в категорию опасных для здоровья). А в первый момент мы с Ириской вдруг осознали, что стоим одни в середине совершенно пустой площадки. И что это именно нам хлопают расступившиеся в круг люди, хлопают, несмотря на прекратившуюся музыку и даже на то, что мы их, собственно, согнали с танцпола…

Не знаю, как Ириска, а я смутился дико. И мы удрали, даже не ответив на поздравления. Может быть, кто-то посчитал нас актерами-аниматорами, специально приглашёнными для развлечения публики, кажется, нам даже кричали вслед что-то благодарственное; мы бежали по аллеям, держась за руки и давясь от хохота, бежали, хотя нас никто не собирался преследовать.

Потом, раскрасневшиеся и счастливые, мы сели на скамейку у фонтана, пили сок и смеялись. Не над чем-то или кем-то, просто смеялись от удовольствия, потому что вечер был прекрасен и ещё не закончился, и всё вокруг сверкало и смеялось с нами в унисон.

Когда совсем стемнело, мы взяли синюю двухместную леталку. Не для гонок по лабиринтам летодрома, а просто катануться прогулочным маршрутом, полюбоваться парком, каруселями, огнями, людьми и всем этим замечательным вечером. Этот вечер был настолько хорош и далёк от всего привычно-школьного, что я расслабился и утратил всякую осторожность. Мы не пристегнулись.

Оба.

Я не проследил.

И когда Финик протаранил нас над кустами акации, Ириску чуть не выбросило за борт. Чудом я успел схватить её за руку. Правой рукой, правой, левой сам держался за сиденье. Прикусив губу от боли в плече, втащил назад. Леталка без управления почему-то не опустилась на землю, а поднялась на высоту кроны дерева, да так и зависла.

Вообще-то правила гонок допускают таран. При обычных условиях и пристёгнутых ремнях это абсолютно безопасно. А даже если пассажиры и не пристёгнуты, силовое поле летодрома не даст упасть, подхватит в полутора метрах над землёй. Ну, повисит выпавший четверть часа до конца сеанса, беспомощно барахтаясь на потеху случайным зевакам.

Но это — на гонках.

Никто и никогда не таранит леталки с парочками и красным огоньком, сигналом того, что ремни не пристёгнуты, что аппарат вне игры, что не мешайте, пожалуйста. Мало ли почему парень с девушкой не желают пристёгиваться к сиденьям в полумраке прогулочного маршрута. Финик совсем слетел с катушек.

Гад.

Ириску я пристегнул сразу, как втащил. Буквально тем же движением, на автомате. Сам не стал. Левый ремень провалился в щель между сиденьем и бортиком. Несложно достать, руку поглубже засунуть и нашарить. Было бы время. Но его-то как раз…

Две леталки, с двух сторон. Развернулись синхронно и снова на таран. Финик, сволочь, оказался не один. Вот же гады! Школы им мало! У меня аж в глазах потемнело от ненависти. И стало вдруг легко-легко.

И я прыгнул навстречу.