Холодная весна

Когда Арлетта и ее отец приблизились к кровати, видение грациозно поднялось на ноги. На девочке был светло-голубой хитон, стоивший немало денег — по части женских одежек Морган не был знатоком, но его глаза тотчас же узнали шелк, как только впервые увидели его. Цвет отлично шел ей. Незнакомка выглядела еще совсем юной — Морган готов был поклясться, что ей было одиннадцать, от силы двенадцать. Она не была рослым ребенком, через год или два Арлетта без труда обгонит ее. Личико было нежное, круглое, с бархатистой кожей, щеки — персикового цвета, нежная молодая мякоть со сливками. Ротик цвета розовых лепестков изгибался подобно охотничьему луку. Две длинные золотистые косы свисали на начавшую развиваться грудь. Но больше всего сокольничего поразили ее необыкновенные глаза. Лишь на миг она скользнула взглядом по ле Бихану, но он тут же почувствовал, как у него засосало где-то под ложечкой. Глаза были большие, нежного голубовато-серого цвета.

Видение поднялось навстречу де Ронсье и грациозно раскланялось.

— Это ваша дочь, господин?

Голос Клеменсии был нежный, приятный для слуха. Он очаровывал.

Граф кивнул.

— Вот моя Арлетта. Дочь, это Клеменсия, твоя служанка и подруга для игр.

— Клеменсия? Подруга для игр? — Маленькая госпожа на мгновение смутилась. — Но мне не нужно никаких служанок, — быстро проговорила она. — Агата хорошо прислуживает мне.

Видение приблизилось, обняло растрепанную дикарку за плечи и расцеловало в обе щеки.

— Твой отец все объяснил мне, — сказала Клеменсия. — Ты быстро растешь, Арлетта. Теперь тебе нужна настоящая служанка. Я уверена, что сумею тебе угодить, и надеюсь, что заслужу твою дружбу.

Арлетта перевела взгляд с отца на улыбающуюся девочку. Затем снова посмотрела на отца.

— Папочка! А где же Агата? — Маленькая, запачканная кровью ладошка прикоснулась к ране на затылке. — Я хочу Агату!

Де Ронсье нетерпеливо отмахнулся от дочери.

— Не создавай сложностей, дочка. Себе и нам. Ты огорчаешь Клеменсию.

— Но где Агата, папочка? — Арлетта уже кричала, настойчиво требуя ответа. — Почему ты не скажешь мне, где она?

Морган оцепенел. Лучше бы ему не быть свидетелем этой сцены. Лучше бы вернуться назад, к соколам и ястребам, но ноги не слушались его.

— Агаты больше не будет, — хрипло объявил де Ронсье.

— Не будет? Почему?

— Мы ее отослали в услужение к сэру Уильяму Рикарду.

— Агата уехала? Нет. Нет! Я не верю! Она бы не уехала не попрощавшись!

— Арлетта, предупреждаю тебя…

Дочь повернулась к выходу.

— Но я хочу Агату! Хочу Агату!

Одним прыжком де Ронсье оказался рядом с дочерью. Он поймал ее за подол и, оттащив назад, поставил лицом к лицу с новой служанкой.

— Отныне за тобой будет следить Клеменсия. Так надо. Клеменсия будет заботиться о тебе. Она научит тебя, как должна вести себя леди.

Арлетта смерила Клеменсию и ее синее шелковое платье растерянным взглядом.

— Как леди? — Она выглядела ошарашенной. — Но зачем мне надо этому учиться?

Заинтригованный Морган увидел, как на лице де Ронсье заиграли желваки.

— Ты должна хотеть стать леди, дочь моя. И мне нужно от тебя именно это. До сих пор ты росла, словно трава в поле. Теперь настало время тебе подравняться, подтянуться. Ты должна научиться быть госпожой, и Клеменсия поможет тебе в этом деле.

— Я хочу Агату! Мне не надо эту франтиху, эту расфуфыренную стерву!

Морган поморщился, услышав это словцо из уст семилетней девочки. Наверняка она подхватила его где-нибудь на конюшне или в караулке. Конечно, она не понимала, что оно значило, но на отца сказанное произвело сильное впечатление. Он беззвучно шевелил губами, жилы на его шее напряглись.

В горенке повисло немое молчание. Клеменсия покраснела, как вишня, и стиснула кулачки, но тут же спрятала их в карманах хитона.

— Леди Арлетта, — нежно сказала она. — Идем, я помогу тебе. Нужно перевязать рану.

В глазах Арлетты блеснула ненависть, она отскочила к двери. Своим затравленным и озлобленным видом она напоминала волчонка. При мысли, что ей придет в голову искать у него защиты от отца, Морган пришел в ужас.

— Прочь! Не смей прикасаться ко мне! — крикнула графская дочка и бросила на сокольничего взгляд, который потряс его душу.

Чувствуя себя предателем, Морган все-таки приготовился перехватить ее. Он, конечно же, предпочел бы дать ей убежать, но отец Арлетты платил ему жалованье за исполнение обязанностей сокольничего, и эта служба была для него дороже маленькой радости дать Арлетте возможность проскользнуть у него под рукой, выскочить из горницы и скрыться от строгого и бдительного взгляда графа.

К счастью, ле Бихану не пришлось делать трудный выбор, так как де Ронсье сам поймал свою дочь, сделав один длинный прыжок. Пинком отец захлопнул дверь.

Хотя между ними было три дюйма дубовых досок, Морган отчетливо услышал громкий шлепок, потом всхлип и вскрик. Инстинктивно он дернулся к двери.

Слова де Ронсье слетали с его губ подобно тяжелым холодным камням:

— Тебе придется подчиниться, маленькая моя, или, клянусь Богом, я так тебя вздую за эту игру в прятки, как ты уже давно того заслуживаешь…

Морган услышал еще один шлепок, и еще один вскрик.