Холодная война — глубины океана…

Все впереди: и бездны звездных трасс,
И даже тупики идеи ложной.
Хотя пугает будущее нас,
Его исправить в настоящем можно.

Не надо камни в прошлое бросать,

Искать изъян и грех в чужом уставе.
Конечно, можно все переписать,
Но невозможно прошлое исправить.

* * *

Районный центр: река, сквер, автостанция.
Пустые сплетни и тоска в дому.
Мы вовсе не последняя инстанция —
Превыше Бог, прислушайтесь к нему!

Районный центр – моя страна в разрезе.

Здесь, как в Москве, и челядь, и князьки.
А в храм идти с больной душой полезней,
Чем в шумные хмельные кабаки.

* * *

Пью кофе. Разгадывать ребус
Устал. Просыпается дождь.
Над крышей – небритое небо,
Осины русалочья дрожь.

Дремлю. А дождю вот не спится.

Он бродит, как пес, под окном.
И чтоб в темноте раствориться,
Пью кофе в ночи перед сном.

* * *

В.С.

Любишь лаять тонко
Ты из-за угла.
Подлая душонка.
Подлые дела.

Раз возвел заборы —

Так под них ложись.
Чем длиннее споры,
Тем короче жизнь.

* * *

…А наша плоть – не более чем тара
для глупых сплетен и смешной молвы.
Мы вылупились из земного шара,
но души наши слабы и малы.

Потом они взрослеют незаметно

под лунным светом тайн и саламандр.
Я смерти не боюсь – душа бессмертна,
а тело – обновляемый скафандр.

* * *

Умрет село. И зарастет дорога.
Уйдет в трясину пахотная гладь.
Я в этой жизни знаю очень много
Того, чего хотелось бы не знать.

А мне твердят: все в мире позитивно,

Что совестью гордятся чернь и голь.
И так порой становится противно,
Что даже не спасает алкоголь.

* * *

Слишком много людей. Споров много.
Одиночеством я обделен.
И стрекочет молва, как сорока,
Что я вырос под шелест знамен.

Не мечтал о пути знаменитом,

Что венчает над кладбищем залп.
Никогда не хотел быть бандитом,
Но монахом, наверное, стал б.

Я искал тишины и смиренья.

Келья. Свечка. Молитва. Погост.
Смерть – мгновенье. Жизнь – тоже мгновенье.
И мгновенье – горение звезд.

* * *

Памяти С. Есенина

Река и речь текут по-русски,
А листопад впадает в дождь.
Ах, эти тромбовые сгустки
Осенних выплаканных рощ!

Дня помраченья и разгула…

Сгорела в водке трын-трава.
Похмельный холод сводит скулы
И заползает в рукава.

Я устаю: вокруг потери

И волчий блеск в глазах детей.
Царит над миром право зверя,
Оно преследует людей.

Трепещет выстывшее сердце

Листом осины на ветру.
Мы с октябрем единоверцы,
Но вера здесь не ко двору.

* * *