Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964

Президент полагал, что даже если удастся наладить снабжение Гизенги через парашютирование грузов, это не решит «конголезскую проблему». Следовало «развернуть партизанскую войну», и тогда сторонники Лумумбы смогут «обеспечить себя и оружием, и горючим», «совершая налеты на части противника». Насер сообщил Семенову, что посоветовал Гизенге заняться «перекупкой солдат Мобуту» и закупкой оружия у правительственных войск. Такой вариант не был фантастикой, учитывая уровень коррупции среди конголезских силовиков. Главное, считал Насер, обеспечить Гизенгу деньгами «для приобретения оружия на месте»[438].

Из Каира Семенов вылетел в Хартум, где безуспешно пытался добиться согласия Аббуда на транспортировку советских грузов через территорию Судана. Советское руководство выбрало наименее рискованный способ поддержки режима Гизенги – оказание финансовой помощи. «Через посредство ОАР» его представителю в Каире Пьеру Мулеле было передано в два приема 500 тыс. долларов[439].

К финансовой помощи, в конечном счете, свелась и поддержка стэнливильского правительства Чехословакией, единственной социалистической страной, у которой до мобутовского переворота было посольство в Конго. ЧССР по просьбе правительства Гизенги пыталась организовать воздушную линию Прага-Каир-Хартум-Стэнливиль. Все опять уперлось в отказ суданского правительства дать разрешение на полеты чехословацких самолетов через территорию Судана. Было получено «согласие на организацию на территории ОАР складирования специмущества (оружия и военного снаряжения – С. М.) Чехословакии для Конго», но МИД страны «заявило, что оно не видит возможности транспортирования этого имущества в Конго через Судан»[440]. Правительство Чехословакии перевело 25 тыс. ф. ст. в свое посольство в Каире для передачи представителю Гизенги, но деньги он не получил. «Компетентные органы» Чехословакии не доверяли Мулеле. «Известно, – заявил посол Чехословакии в СССР Рихард Дворжак заместителю министра иностранных дел Η. П. Фирюбину, – что Мулеле живет в Каире на широкую ногу и окружен компанией, состоящей из весьма сомнительных лиц, в числе которых не исключено наличие агентов империалистических разведок»[441].

СССР не удалось дать адекватный ответ на смещение Лумумбы и высылку советского посольства из Конго. Расчет завоевать большинство в ООН, сместив Хаммаршельда и заменив его тройкой, оказался несостоятельным. Приглашая в состав «тройки» представителей афро-азиатских стран, Хрущев хотел заручиться их поддержкой в противостоянии с Западом, в том числе и в Конго. Результат оказался обратным. Афро-азиатские государства резонно сочли, что осуществление хрущевской концепции «коллективного руководства» лишит ООН исполнительной дееспособности, и поддержали Хаммаршельда. Советская дипломатия не справилась с заведомо невыполнимой задачей: убедить руководителей дружественных африканских стран вывести свои военные контингенты из подчинения командования войсками ООН в Конго с тем, чтобы они обеспечили силовую поддержку правительству Лумумбы/Гизенги. Охотников оказаться на переднем крае холодной войны в Конго без гарантированной советской военной поддержки не нашлось. Внешне сохраняя задиристую, наступательную риторику, Советский Союз избегал шагов в Конго, которые могли бы привести к эскалации кризиса.

Убийство Лумумбы и создание правительства «Национального единства»

Убийство Лумумбы режимом Чомбе по указанию бельгийских властей предельно обострило ситуацию в Конго, стало вызовом, на который СССР не мог не ответить. Трагическая смерть Лумумбы сделала актуальными самые радикальные сценарии развития конголезского кризиса. Наступил «момент истины».

Конголезский план администрации Джона Кеннеди

20 января 1961 г. вступил в должность новый президент США Джон Кеннеди. Взгляды выдвиженца Демократической партии на колониализм, национально-освободительное движение, движение неприсоединения отличались от эйзенхауэровских. Предыдущая республиканская администрация руководствовалась в отношении Африки оборонительной стратегией. Она была продиктована опасением, что «преждевременная независимость» и «безответственный национализм» откроют континент для коммунистического проникновения. Эйзенхауэр считал развал колониальной системы в Африке «разрушительным ураганом» и видел главную цель американской политики в Африке в помощи европейским колониальным державам в преодолении последствий этого стихийного бедствия[442].

Кеннеди рассматривал деколонизацию как данность, с которой не нужно бороться, а надо возглавить и использовать для обеспечения национальных интересов США. Для этого следовало придать африканской политике «необходимую гибкость и свободу действий», учитывать интересы бывших метрополий, союзников по НАТО, но не ставить их во главу угла[443].