Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964

20 сентября Киари и Чомбе подписали в Ндоле соглашение о прекращении огня. Чомбе сохранил прежние полномочия и полный контроль над Катангой[713]. Все забыли о назначении леопольдвильского «государственного комиссара» по делам Катанги. Лежавшие в столе О’Брайена ордера на арест катангского руководства превратились в ничего не значившие бумаги. Возвращенное катангскому министерству информации радио Элизабетвиля сравнивало Чомбе с Иисусом Христом, распятым и вновь воскресшим, истерично осуждало действия войск ООН[714].

Чомбе чувствовал себя победителем, триумфатором и не собирался идти на уступки. «Пока Чомбе контролирует военную ситуацию в Катанге, и пока им эффективно руководят его бельгийские сторонники и советники, он будет вести переговоры только о разделе Конго», – точно описал ситуацию заместитель госсекретаря Джордж Болл в меморандуме президенту 23 сентября. В секретном документе Болл емко сформулировал суть проблемы катангского сепаратизма, которая замалчивалась официальной пропагандой западных стран: «Политика Чомбе пользуется широкой поддержкой только среди его племени лунда на юге Катанги (единственный район, который он контролирует). Его реальная сила состоит в том, что его движение организовано, финансируется и используется белым населением и горнорудными компаниями, которые хотят сохранить над Катангой реальный колониальный контроль»[715].

Постоянный представитель СССР при ООН В. А. Зорин охарактеризовал соглашение как «незаконный акт», поскольку оно было заключено «без получения необходимых на то полномочий от Совета Безопасности и без проведения соответствующих консультаций с центральным правительством Республики Конго». Он назвал многие положения соглашения «прямой капитуляцией командования ООН перед лицом действий Чомбе и стоящих за ним колонизаторов, направленных на отделение от Конго его богатейшей провинции Катанги»[716].

Адула предупредил, что его правительство не считает себя связанным условиями соглашения о прекращении огня и готово применить против Чомбе находящиеся под его командованием вооруженные силы[717]. Воинственный пыл премьера охладил американский посол Гуллион. Он долго расписывал «нелогичность, неосуществимость и нецелесообразность» военных действий против Чомбе, которые выльются в гражданскую войну. Адула заверил посла, что сделает все, чтобы избежать гражданской войны и постарается утопить призывы «действовать немедленно» в процедурных вопросах[718].

Из конголезских политических лидеров только Чомбе устраивало соглашение о прекращении огня. «Правительство Адулы, – отмечал Болл в меморандуме президенту от 23 сентября, – выступает за объединение страны. Все остальные лидеры, не связанные с группой Чомбе, согласны с этим. Они считают воссоединение необходимым условием для политического и экономического выживания страны». Если Адула, как считал Болл, в вопросе о Катанге «проявлял выдержку», то гизенгисты, будучи «экстремистами», «предпочитали бы раздавить Катангу, развязав гражданскую войну»[719].

Советский МИД оценивал позицию Адулы более критично: «В катангском вопросе Адула не может не реагировать на требования парламента, поддерживаемые подавляющим большинством населения Конго, ликвидировать откол Катанги и поэтому на словах выступает за решительные действия против сепаратистов Катанги, а на деле уходит от принятия решительных мер»[720].

Адула не мог больше «топить» в процедурных вопросах требования о военном вторжении в Катангу. Он заявил 28 октября, что «правительство исчерпало все средства мирного урегулирования и намеревается продолжить полицейские действия в целях восстановления законности и порядка в Северной Катанге и прекращения отделения Катанги»[721]. Военная операция против располагавших авиацией чомбовских формирований была обречена на провал. Бомбоко попросил у США предоставить КНА два или три истребителя. Получив отказ, он попытался разыграть карту советской угрозы, и заявил, что правительство может принять военную помощь, включая боевые самолеты, которые ему якобы предложили советские дипломаты в Леопольдвиле. Американцы понимали, что Бомбоко, скорее всего, блефует, но прихода к власти Гизенги на волне затягивания решения катангской проблемы действительно опасались. Гуллион на всякий случай предупредил Мобуту, что если правительство Адулы согласится на поставки советских самолетов, «оно повторит фатальную ошибку Лумумбы и перережет себе горло»[722].

Блефовал ли Бомбоко? М. Калб без ссылок на источник утверждает, что работавшие в конголезской столице советские дипломаты «призывали правительство вторгнуться в Катангу и намекали, что Москва готова предоставить военную помощь в обмен на восстановление дипломатических отношений»[723]. Автор не обнаружил в архивах записей бесед с подобными просьбами.