Холодная земля

Пока женщина пила, мужчины разговорились. Она впервые расслабилась, подняла лицо и с интересом прислушивалась. Филипп обратил на это внимание.

– Мы говорим. А ты умеешь говорить? – выговаривал он медленно.

– Го-во-рить? – по слогам произнесла она.

– Молоко, – сказал он, показывая на фляжку с молоком.

– Мо-ло-ко, – повторила она снова.

– А она способная, – выразил восхищение Филипп и мягко положил ладонь на голову женщине.

– Я думаю, что люди уже владеют речью в достаточной мере, – предположил Стрижевский.

– Я Филипп, Фи-л-и-пп, – наклоняясь, говорил он и показывал пальцем себе в грудь. Его белые волосы спадали локонами на лицо. Он заправлял их за уши и продолжал: – А тебя как звать? Имя? Моё имя Филипп, а твоё имя…

– Ла-дин…Ла-дин – произнесла она.

– О-о-о, её зовут Ла-дин? Интересное имя… – прокомментировал Стрижевский.

Ещё около часа Филипп провёл рядом с девушкой, пытаясь обучить её новым словам.

– Слушай, может, ты её заберешь, коли вы так поладили?

– Ну, как я могу, что ты! Она же живое существо, как можно, то взял – то отдал.

– Что значит взял? Глупости. У меня было больше места. И я, как обычно, взял на себя ответственность…

– Вот-вот, взял ответственность…

– Подожди. Она меня побаивается. А с тобой ей видно комфортно, мой белокурый друг. Пожалей женщину! – убеждал Всеволод. – Стрижевский, ты ко мне переезжай, а она у Филиппа поживет. Мы его зачем держим? Он главный переговорщик и теоретик нашего будущего…

– Эй! За меня решили? Удобней было бы с кем-то из женщин…

Но аборигенка схватила Филиппа за руку и не хотела отпускать. Он нехотя согласился.

* * *

Леса заготовили много, и практически сразу начали строительство жилья. Мамонты, которых дрессировал Вивасват, оказались просто находкой. Вивасват, вкладывал в дрессировку всю душу, с теплотой вспоминая детские годы и то, как этому искусству его обучил дед, бедный индиец. У Вивасвата ещё тогда получалось управляться со слонами, и сейчас животные слушались его отлично.

– Да ты просто наследственный погонщик мамонтов! Держи свой анкус, – Стрижевский, посмеиваясь, кинул Вивасвату копьё.

Мохнатые, гигантские добряки заменили гипербореям множество технических средств. Это тебе и подъемный кран, и тягач, и БЕЛАЗ. Без них такую работу, как заготовка леса и строительство, вряд ли удалось бы осилить. И Вивасват был здесь на своем коньке, вернее на мамонте. Он впервые почувствовал свою значимость и незаменимость, возможность управлять всем процессом от начала и до конца.

Главным архитектором и строителем стала его жена Саранью. Они вместе планировали, расчерчивали улицы, возводили прекрасные дворцы будущего – одним словом мечтали, творили эту вселенную под названием Гиперборея, ненадолго забыв о заботах, связанных с его основной деятельностью – врачебной.

По расчетам, леса, который они заготовили, должно было хватить на три больших «многоквартирника». Пока так было удобней, позволяло сохранить тепло, и сэкономить строительный материал. Комнатушки получились маленькие, а удобства общие, но это были настоящие тёплые бревенчатые постройки, с большой гостиной на первом этаже и печью-каменкой.

Из туфа, который нарезали только-только впритык, сложили фундамент с системой «тёплый пол». И горячий воздух от печи, которая находилась чуть ниже уровня пола, проходил по системе шахт и обогревал весь дом.

В одном из зданий половину отвели для Совета. Из остатков древесины соорудили шикарный круглый стол, за которым обсуждались все важные дела на острове. В этой половине дома разместился Всеволод и три его зама: Борис, Вивасват с женой Саранью и Филипп с Ла-дин.

Филипп и Ла-дин хорошо поладили и были достаточно близки, как брат и сестра. Мягкотелый Филипп постоянно её воспитывал, и не получая никаких видимых результатов частенько расстраивался. Ла-дин самовольничала, а Филиппа использовала как гугл-переводчик. Ей было очень интересно всё, что происходило вокруг, и она круглосуточно слонялась по поселку. Пожалуй, только появление Всеволода снижало её безудержную активность и желание везде сунуть свой нос. Ну и необходимость заботиться о ребенке. Малышка болталась целыми днями у неё на груди в мешке-кенгуру и проявляла любопытство не меньше мамы.

Жизнь потихоньку налаживалась.

Глава четвёртая. Непростые отношения

Когда все переселись в новые, тёплые дома, Ла-дин и Всеволод снова оказались рядом. Казалось, она уже не боялась Всеволода, но что-то похожее на почтение, почитание как вождя, ставило его на три ступени выше других. При встрече она привычно опускала голову и проходила мимо, избегая прямого зрительного контакта.

Она постепенно училась у Саранью хозяйничать: штопать, мыть, стирать – всё то, что принято делать женщине. Готовка была самым любимым. Здесь она тоже могла поделиться опытом, и у неё получалось ловко и вкусно. Жильцам было приятно то, что она оказалось довольно чистоплотной.