После провала секретной операции по уничтожению вооруженных фанатиков, охранявших ЧАЭС, Зона охватила еще большую территорию, заселив все тридцать километров от атомной станции мутантами и аномалиями. Местные группировки больше заняты зализыванием ран, чем войной друг с другом, а украинские военные теперь беспрепятственно пропускают народ в Зону по неизвестным причинам. В это время в Зону в поисках приключений приходит простой парень из Санкт-Петербурга Виталий Кузнецов. Ему предстоит выжить в суровых условиях, избавляясь от кучи предрассудков. А возможно, и дать ответ на давно мучающий многих сталкеров вопрос: «Что значит в Зоне один-единственный человек?..»
Ео Рэеллин , Максим Анатольевич Кич , Ольга Сергеевна Грунина , Федор Вахненко
Книга вторая "Атлантиды" рассказывает о путешествии атлантийцев к Северному полюсу Земли и раскрывает тайну гибели Гипербореи. Но на этом история не заканчивается – она открывает страницу для новых приключений.
Максим Анатольевич Кич , Ольга Васильевна Чемерская
Наш мир полон тайн, которые кажутся неразрешимыми. Загадка Розуэлла, тайна убийства Кеннеди, гигантские надписи в пустыне Наска, что на самом деле случилось с группой Дятлова, куда делся экипаж «Марии Селесты» в Бермудском треугольнике и многие другие вопросы остаются без окончательного ответа и расшифровки. Часто это происходит по той причине, что люди боятся напрячь свою логику и проанализировать факты, которых полно в открытом доступе. Нечто подсознательное внутри нас, некие ментальные блоки, не позволяют нам увидеть очевидное, а заставляет видеть только то, что является общепринятым.Но человеку свойственно стремиться к тому, чтобы узнать правду, порой горькую — не к этому ли стремятся девушки, читающие электронную почту и «смски» своих бойфрендов?А иногда правда является не просто горькой, она ужасающа.Речь идёт о мультфильме, по праву занимающим место в «Золотой коллекции советской мультипликации», который посмотрело не одно поколение советских детей. Удивительно, но никто из них, не видел в нем ничего, кроме общепринятой трактовки событий.Полагаю, что стоит забыть о стереотипах и постараться разобраться в том, о чем хотел нам рассказать автор, руководствуясь исключительно логикой и здравым смыслом. И принять ту правду, которая долгие годы оставалась скрыта от нашего сознания, получить ответы на загадку, которую никто почему-то не видел.Итак, неувядающая советская классика — «Трое из Простоквашино».
MaxKitsch , Максим Анатольевич Кич , Максим Кич , Николь Краусс
Эту сказку рассказал маленькому олененку метеоролог, наблюдавший за приборами в горах.…Как-то раз на прогулку в горы приехал мальчик Ванчо и привез с собой в рюкзаке котенка Мяучо. Но пока Ванчо катался на лыжах, котенок вылез и убежал в лес. Ему хотелось наказать мальчика: ведь тот частенько дергал его за усы и хвост…
Александр Германович Тимшин , Валерий Петров , Валери Нисимов Петров , Максим Анатольевич Кич
А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.
Максим Анатольевич Кич
Люди и числа. Хаос и порядок. Смотри: хаос рождает порядок. Смотри: порядок провоцирует хаос. ...и жёлтые листья с обгоревшими краями.
Смачное надругательство над троими из Простоквашино, совершённое с особым цинизмом.Если кто-то не знаёт о чём речь, то это такое лавкрафтианское прочтение книги «Дядя Фёдор, кот и пёс» Э. Успенского (все права принадлежат тем, кому они принадлежат).
Юмористическая вариация на тему освоения глубокого космоса.
Наши разговоры похожи на плеск мутной воды ≈ а оттого всё реже звучит в вагоне человеческая речь. Всё тише и безмолвней силуэты, разбросанные по иссечённой тенями коробке.
И пока вокруг нас одна только голая земля, спрессованная драглайнами в монолит и отполированная ими же до зеркального блеска, пока дни обжигающе горячи, а по ночам идёт снег, пока это всё происходит с нами - мы скованы одной цепью, и вынуждены защищать друг друга и греться друг о друга, какими бы ненавистными сейчас не казались соприкосновения.
Когда идёт дождь, мне хочется заправить в старую печатную машинку чистый лист и написать что-нибудь изысканно-декадентское, чтобы были Любовь и Смерть, чтобы играло танго, и лицо партнёра было загримировано под череп, чтобы в бокале уже пузырился яд, и чтобы всё это происходило на фоне декораций викторианской эпохи.
Эта история случилась давно, еще в те дни, когда в селах чтили древние традиции, а люди были ближе друг к другу – вместе горевали, вместе радовались. Вопленица Тамара – последняя в своем роду, кто владеет старинным мастерством плача. И она оказалась в немилости у нового старосты, вынужденная выбирать между своим ремеслом и спокойной жизнью. Но для Тамары сохранение обычаев важнее всего на свете.
Максим Анатольевич Кич , Софья Сергеевна Маркелова
Я говорю, что есть жизнь вне нас, что есть начало всего вне слов, что без этого остаётся только мерзость запустения. Я говорю, что с вечностью пребудут живые, потому что вечность не тлен, но торжество живого. Я говорю: пусть пылает, пусть рушится, пусть возрождается и плодоносит, потому что только в этом есть жизнь. Верни машинам машинное, людям верни вечность!
Человек сидит на стуле, обрезанный границей телеэкрана до пояса. Низкое качество записи скрывает подробности его лица. Комната плохо освещена - виден только человек и журнальный столик рядом с ним. Шумовые полосы пробегают сверху вниз. Человек берёт со столика пузатый тупорылый револьвер, переламывает его и заряжает одним патроном.
Сборник стихотворений Лебы Вафельниковой разрубает Луну надвое: на одной её половине, «Раньше», время идёт вспять, уводя всё дальше от текстов 2012 года, на другой же, «Позже», вихрится спиралями к последнему, что было написано. Мистическая связь между двумя полукружьями, впрочем, сохраняется – иначе не объяснить бушующий от собственного магнетизма океан искренности, шум которого пробивается к нам со старых видеокассет.Сборник зарисовок Лебы Вафельниковой – калейдоскоп вымышленных событий, витраж запертых чувств. Сюжетом является переживание, каждый текст – это выдох, на котором сообщается секрет. Если, конечно, вы умеете его хранить.
Леба Вафельникова , Максим Анатольевич Кич
Истории о людях и безымянном ужасе в антураже альтернативного соцреализма.
Раньше Ивашка замечал над водою и белых птиц, но потом они исчезли. Теперь птицы были исключительно чёрными. Ивашка предположил, что белым птицам не годилась в питьё чёрная вода - вот и умерли они, когда в дальнем-дальнем лесу пересох последний белый источник
Решил немного похулиганить во славу Чёрной Жеки. В художественной ценности текста я сильно сомневаюсь, но это тот случай, когда участие важнее победы.
А младшему прокуратору Курту Гняштику не суждено перед смертью даже увидеть небо. Потому что вверху - зиан. Депеши передают через щель в кирпичной кладке верные властям люди. Курт читает их, надписывает резолюции - их забирают через ту же щель. Нельзя смотреть в глаза. Нельзя слышать голос. Глаза и уши - главные пути, которыми идёт зиан.
Рассказ для конкурса короткой прозы "5kb"
Для того, чтобы быть живым, надо уметь делать что-то вне инстинктов. Для того, чтобы выжить, надо забыть об этих умениях. Ты или подтверждаешь свою живость собственной смертью, либо просто существуешь - дихотомия проигравшей стороны делит нас на мёртвых и неживых.
Рано или поздно это должно было произойти.
...И немедленно выпил. Полбутылки пива и литр джин-тоника. Больше ничего в комнате естествоиспытателей неопределённой литературной ориентации я не обнаружил.
Где-то в прошлом есть неприметные развилки, превратившие тебя в то, что ты есть. Для тебя они - словно альбом с полинялыми снимками - где-то там, в сплетениях реализованных возможностей, осталась твоя человеческая сущность. Где-то там, глубоко в воплощённой необратимости, ты снова попал во власть мясной машины.
Они договорились так: ей сегодня быть принцессой, сотни лет спящей в увитой плющом башне заброшенного замка, а ему - дезертиром, только что бежавшим из окопов Первой Мировой.
Сказка о том, как Егорка Подзимный хитрого немца одолел.