Бд-6: Скорлупка Мэри

Кич Максим Анатольевич Бд-6: Скорлупка Мэри

Скорлупка Мэри

В Чаротну Дрыгву мы прибыли ранним утром. Это было последнее поселение на моём пути, остаток которого мне предстояло проделать в одиночестве.

Тем не менее, когда я сходил с экспресса, меня сопровождали двое. Первой была моя возлюбленная Элизабет. Долгие часы провёл я в тщетных попытках отговорить её от участия в столь рискованной экспедиции, но девушка была непреклонна. Отговаривать Анри, второго моего спутника, я даже и не пытался. С самого детства нас связывала крепкая дружба, и я знал, что он не покинул бы меня, восстань между нами все демоны преисподней.

Я возносил хвалу Небесам за то, что и Элизабет, и Анри разом отправились вместе со мной. Мне пришлось употребить всё своё красноречие, чтобы убедить Элизабет не подвергать себя всё возрастающей опасности, а Анри - присмотреть за ней, пока они будут ждать моего возвращения в Чаротной Дрыгве.

Весь долгий путь от Гшедзиславля мы провели за беседами, которые никоим образом не касались цели нашей поездки, дабы лишний раз не отягощать моё сердце мыслями о грядущих событиях. Но едва мы оказались под сводами железнодорожной станции, как я ощутил с ужасающей ясностью, что стою у последней черты, за которой пути обратно уже не будет. Более того, я был заключён между необходимостью свершить правосудие и невозможностью раскрыть ни единой душе имя истинного моего врага.

На привокзальной площади мы подыскали извозчика, и отправились в гостиницу "Замок Отранто", которая, по уверениям самых уважаемых изданий, была лучшей в этом забытом Всевышним крае. Издания вполне оправдали наше доверие: номера гостиницы были уютными и чистыми, а обслуга - в крайней мере порядочной и обходительной.

За завтраком Элизабет поинтересовалась, когда я намереваюсь продолжить свой путь. Я ответил, что выдвинусь на следующий день, с рассветом. Элизабет вдруг побледнела и, наклонившись, прошептала:

--Виктор, я знаю, как много для тебя значит то, ради чего мы приехали сюда. И, поверь, я всем своим сердцем разделяю твою боль и жажду отмщения. Но моя любовь к тебе несравненно сильнее...-- она на минуту замолчала, подбирая слова, а потом заговорила вновь и голос её дрожал,-- Я хочу, чтобы сегодня мы стали мужем и женой. И я хочу... я хочу чтобы эту ночь ты был со мною.

Я не мог отказать ей, и после завтрака мы отправились на поиски священника. Консьерж отрекомендовал нам Кристиана Белля, пресвитера Церкви Огненного Очищения, к которому мы немедленно проследовали. Пресвитер был крайне удивлён просьбе, но, вникнув в подробности нашей поездки, согласился провести службу.

Далее случилась весьма забавная оказия: Анри был вынужден искать себе в пару свидетельницу, и после непродолжительных поисков он привёл в церковь смуглую толстушку средних лет, которая оказалась хозяйкой ювелирной лавки - именно в этой лавке мы час назад приобрели кольца.

Стоит ли говорить, что церемония, равно как и последовавшее за ней праздничное застолье, были в высшей степени скромными. Впрочем, Элизабет была счастлива и я сделал всё, чтобы не нарушить её счастья до той самой минуты, когда настал рассвет следующего дня, и пришла пора собираться в дорогу.

Не стану описывать сцену расставания, ибо горечь тех минут до сих пор обжигает мою душу. Я оставлял двух самых близких мне людей наедине с моей ложью, и даже то обстоятельство, что ложь эта была призвана оградить Элизабет и Анри от куда более ужасной истины, не могло умиротворить мою совесть. Мои спутники верили моему рассказу о том, как после долгих поисков я вышел на след таинственного убийцы моих родителей. Отчасти утешало меня лишь то, что в какой-то малой своей доле, сказанное было правдой.

Следующие сутки я провёл в седле, сделав лишь несколько коротких привалов, чтобы дать отдых лошади, принять пищу и немного освежить собственные силы.

Когда я добрался до убежища Мэри, солнце достигло высшего для этих широт положения. Убежище это, как оказалось, было небольшим деревянным домиком, подобным тем, что не раз встречались на моём пути. Домик стоял у подножия горы, невдалеке от стремительной речушки, вьющейся между разбросанных на её пути каменных глыб.

Дубовая дверь не была заперта, и я беспрепятственно проник внутрь. Мэри сидела за письменным столом и, увидев меня, не высказала никакого удивления. На вид Мэри ничуть не изменилась - всё те же изящные черты лица и та же печаль в удивительно чёрных глазах.

--Долго же тебя ждать пришлось,-- язвительно заметила она. В её правой руке было чёрное перо, вроде тех что используют для письма, но заканчивалось оно лезвием ланцета. Я так и не смог различить, где заканчивалось перо и где начиналась сталь.

--Скажи, Мэри, за что я проклят?-- спросил я, взводя курок лежавшего в моём правом кармане дерринджера.