Холодная Зима

Надо сказать, что генерал Соболев действительно мог, используя свое служебное положение установить сотрудника «смежного» ведомства. Дело было вот в чем. Все картотеки — фотографии, отпечатки пальцев — в Советском союзе вело министерство внутренних дел, у КГБ своей картотеки не было. Данные эти в картотеку МВД сдавались обязательно и хранились там в закрытом разделе. Делалось это на случай того, если кто-то из «детей и внуков Дзержинского» вдруг пропадет из поля зрения, а потом вдруг появится в морге какого-нибудь уездного городка, в виде трупа. В этом случае УВД того города, где был обнаружен труп, по фототелеграфу должно было передать дактокарту[40] в ЭКУ МВД СССР. Там, если устанавливали, что она подходит к кому-либо из особого раздела, сначала звонили в город, где нашли труп и рассказывали какую-нибудь байку, а потом сообщали в КГБ о нашедшейся пропаже. Дальше КГБ решало проблемы с местными «пинкертонами» самостоятельно. В особых случаях, отпечатки пальцев в картотеку помещали под номерами без указания ФИО и без фотографии. Но с обычным опером из второго управления — не тот случай. Конечно, данные из закрытого раздела картотеки обычному менту не дали бы, но генерал Соболев не был обычным ментом….

— Сделаю. Так что же все-таки произошло?

— Твой сын не бросил расследование по Беляковскому.

— А чтоб… — Соболев с трудом сдержался

— Он установил, что Беляковский в свое время был завербован товарищем, фоторобот на которого ты держишь сейчас в руках, этот товарищ представлялся опером из ГБ, ксиву[41] показывал. И более того. Через этого товарища Беляковский сумел вывезти свои сокровища за границу и вложить на счет в швейцарском банке. Причем, судя по всему, не он один.

Соболев шумно выдохнул, путаясь переварить информацию

— Сам то что думаешь?

— Сам то… — задумался Горин — сам я думаю, что это вполне реальная схема. Ты ведь выходил, по-моему, на… Останина из Госбанка если память не изменяет. Он что-то такое говорил о том, что существует канал перекачки денег за кордон, и хотя сотрудники Госбанка в доле, контролируется это все через КГБ. И как только он это начал говорить, сразу — опа! И нет человека. Упал под поезд метро. А вот на кой черт он поперся в метро при том, что у него у подъезда персоналка с водителем — история об этом умалчивает. Помнишь?

— Помню… неохотно проговорил Соболев — я и так и так крутился — глухо. Со смертью Останина — концы в воду. А копать по серьезному — значит, обозначать свой интерес.

— Теперь Сергей потянул за этот клубок с другой стороны. Может быть, и вытянет чего…

— Слушай… Подскажи что делать? Может его обратно домой перевезти, пусть пока у нас поживет? А?

— Перевезти то перевези… — усмехнулся Горин — только если я хорошо знаю Сергея, никуда он не переедет. Ты лучше пробей по своим знакомым, чтобы на него пистолет оформили. Пусть рапорт напишет на получение оружия, а ты протолкни. И я помогу. Какая-никакая, а защита.

— Вот только ему пистолета и не хватало — разозлился Соболев — как раз в его годы пистолетом махать!

— Так мы и моложе были, махали — напомнил Горин — забыл совсем? Твой сын похож на нас в молодости, на тебя, на меня, на тех, кто вечно остался в том времени, на войне.

— Да не забыл… Времена сейчас совсем другие.

— Это верно, другие — улыбнулся Горин — если в войну враг был врагом, то сейчас враг не враг, друг не друг, а непонятно что. Каждый готов нож в спину всадить. Так что пистолет сейчас не меньше нужен…

— Ладно, проехали… — Соболеву этот разговор стал неприятен — давай теперь по делам.

— Давай — согласно кивнул Горин — ты что-то узнал по Кулакову?