Холодная зона

Он посещал сайты виртуального эроса, а иногда выбирался в Констанц, там был неплохой Дворец Услад, даже лучше лос-анджелесских салонов. В свободное от телесных удовольствий время смотрел интерэки, играл (игры мало отличались от интерэков). Купил очень приличную гитару и потихоньку брякал на ней. Два раза съездил на сенс-концерты в Мюнхен.

Чего еще человеку от жизни нужно?

Леон появлялся у деда редко, а если появлялся — смотрел на Рея, казалось, с легким презрением. Джин по-прежнему была при нем. С племянником, Энрике, отношения тоже как-то не складывались — тот вкалывал как проклятый, всегда ему было некогда. Наоми занималась какой-то благотворительностью, и тоже не бывала дома. Рею было страшно подумать о благотворительности, как страшно вспоминать ЗР. Хотя сама Наоми в ЗР, конечно, не ездила. Но даже думать об этом — будто представлять грязную рану, кишащую червями и гноем.

Рей перестал об этом думать. Разве так было не всегда? Да, с непривычки ему показалось жутко в Зоне Развития. На самом деле и там люди как-то живут. Мечтают. Ищут работу в Федерации, стремятся к лучшему.

Хуже было то, что отношения с Энрике становились все более натянутыми. Собственно, они почти не сталкивались — еду Рей заказывал себе в комнаты, в течение дня общаться им не было никакого резона. Но время от времени Энрике приглашал его выпить кофе. Обычно — в его кабинете, иногда в малой приемной.

На экране — прозрачном листе — разворачивались трехмерные графики, текли вертикальные потоки циферок, метались кривые. Энрике внимательно смотрел в них, кривил лицо, покусывал губу. Щелкал пальцем по странной плоской клавиатуре без букв и цифр. Рей молча смотрел на него. Иногда присутствовал и Перейра, он и Энрике обменивались краткими совершенно непонятными замечаниями.

Затем Энрике обращался к Рею.

— Я договорился с ректором Мюнхенского университета. Он тебя приглашает через неделю. В неформальной обстановке можно будет спокойно обсудить ситуацию…

Рей побывал у ректора, хотя все в нем сопротивлялось этой поездке. Сцепив зубы, он гулял по роскошному парку загородного особняка, любуясь Альпами на горизонте. Беседа ни к чему не привела — выяснилось, что Рею необходимо формальное подтверждение абитура — права на поступление в вуз. Ректор объяснил, к кому и как следует для этого обратиться. Конечно, неформально, все по знакомству, можно не переживать — ему все оформят даже без экзаменов.

Рей так и не собрался ничего оформлять. Это было нетрудно: можно связаться даже виртуально. Но — невыносимо отвратительно. Сама мысль о том, что надо опять бодаться с чиновниками от образования, что-то доказывать, заполнять и получать документы, вызывала у Рея рвотные спазмы и головную боль. Племянник спрашивал его на каждом рандеву, оформлены ли уже бумаги. Наконец, Рей буркнул.

— Дело в том, что я не вижу себя менеджером. Как я буду учиться, если у меня нет ни грамма мотивации?

Энрике вежливо пожал плечами.

— Но ведь я не навязываю тебе факультет! Ты можешь выбрать профессию по вкусу!

Рей вздохнул.

— Я и раньше не знал, кем хочу быть. Это моя вечная проблема! Что я хочу делать? Если бы знать! Музыка — но у вас и музыки-то как таковой уже нет, да и по большому счету это меня уже не интересует.

Энрике пробормотал что-то нейтральное и заткнулся. Но через неделю в присутствии Перейры навалился на размороженного дядю с новым предложением.

— У меня в Лондонском филиале есть вакансия топ-менеджера. Мы не формалисты, диплом не обязателен. Работа не сложная, но кто-то должен ее выполнять. Заработок достаточный, ты можешь себе позволить все. И — Лондон! Подумай, ведь это не Аддис-Абеба, не где-нибудь в ЗР! Вакансия — пальчики оближешь. Держу специально для тебя. Ну как?

Из вежливости Рей съездил в Лондон. Но когда он побывал в будущем собственном кабинете — просторный куб на немыслимом этаже деловой башни, разноцветное стекло, кожа, мерцание мониторов, облака под ногами — отвращение навалилось опять. Сюда придется являться каждый день. Вникать во все эти биржевые сводки, учиться распознавать смысл цифровых потоков и графиков, слушать трескотню сотрудников. Ничего этого Рею не хотелось! Там, снаружи, была настоящая жизнь — рассветы и закаты, крылья-дельтапланы, далекие синие моря и дельфины, белые отели и города в облаках.

— Я думаю, что не смогу работать на этой должности, — честно признался он племяннику, — я некомпетентен. И вряд ли смогу так быстро научиться. Нет, это не мое.

— Но ведь что-то ты должен делать! — не выдержал Энрике.

— А зачем? — уставился на него Рей. Племянник смешался и пробормотал что-то невнятное.

В дальнейшем при встречах племянник в основном пытался посвятить Рея в тайны финансового мира.

— Вот ты видишь эту кривую? Это бычий тренд. Сейчас я передаю в Мельбурн сигнал на продажу. Понимаешь, почему я это делаю?

— Не очень, — признался Рей.

— Видишь, вот это мой виртуальный кабинет. Мои акции. Видишь — океанские резко выросли. А это — наши вложения в австралийскую недвижимость, они сейчас падают. А ты знаешь общий объем состояния нашей семьи?

— Сколько-то миллиардов?