Холодная зона

Она поехала с братом в Ленинград, пожила там еще неделю. А на последние две недели каникул подошла ее очередь на отдых — и она отправилась по обмену в Грецию на остров Корфу. Это были восхитительные, фантастические дни! Ли уже отдыхала в Китае и Индии, не говоря о Черном море, но там было немного по-другому. Чего стоили одни только эти древние крепости и дворцы, а чудеса Палеополиса! Но большую часть времени они провели в лагере местной школы-коммуны, купались в изумительно теплом море, плавали с аквалангами, катались на серфах и лодках, играли на пляже в волейбол. На Корфу было много военных моряков, пограничников, школьников возили на экскурсию на линкор береговой охраны. Где-то неподалеку над Ионическим морем проходила охраняемая «лазерная стена», с автоматическими лучевыми установками на понтонах, ограждающая СТК от «зоны свободной торговли». Суда по обе стороны Стены, конечно, ходили, но под охраной и с большими предосторожностями.

— Собственно там, Южная Италия — Зона Развития, — пояснял Александр, смуглый моряк, владеющий русским, — это они так называют те зоны, где живут собственно их ватники. Там — натуральный ад.

— Почему же они не стремятся в СТК? — удивилась Ли.

Александр пожал плечами.

— В СТК пока еще тоже не рай. А уж что там им на уши вешают — про тоталитаризм и прочие ужасы — я даже не представляю. Но главное — мы вынуждены охранять границу, ЗР или не ЗР — все равно они могут двинуть армию. Итальянская ЗР полностью контролируется Евросоюзом, так что…

— Но ведь если оттуда кто-то попытается проникнуть в СТК, вы пустите?

— Да, конечно. Наши иногда подбирают беженцев, кто на лодках пытается переплыть в СТК. Естественно, сначала их довольно долго проверяют в КОБРе, ведь этак шпионов нетрудно заслать. Но потом трудоустраивают, в общем, не зря они бегут к нам. Но их мало вообще-то. Я же говорю — им там ужасы рассказывают.

Ли в кои-то веки загорела и стала похожа на негатив — белые волосы и темная кожа. Впрочем, загар сошел быстро. Учеба и работа, заботы коммуны снова навалились на нее. Даже переварить летние впечатления было некогда.

И тут, в конце сентября, пришла новость: работа Ли и Рината заняла второе место на Евразийском конкурсе научных работ учащихся в номинации «астрофизика».

Итоговая конференция проводилась в Донецке. Заседали по шесть часов в день. Доклады длились по часу. Ли с удовольствием рассказала о своих методах вычислений, и здесь ее рассказ вызвал одобрительный гул зала и овацию. Снимки Рината тоже понравились комиссии.

После работы гуляли по Донецку. Ли восхищалась этим городом, ставшим, если так можно выразиться, столицей Украины — хотя понятия «столиц» давно уже потеряли всякий смысл; однако именно здесь заседал Совет Коммун Юго-Запада.

Последняя война Донецк не так уж затронула, хотя недалеко был огромный купол на месте бывшего Днепропетровска, да и Харьков был сильно разрушен. Вокруг старого центра Донецка взлетали к облакам разноцветные здания причудливых форм, внизу весь город был превращен в лесопарк, с аккуратными аллеями и летящими эстакадами магнитных полос-магистралей над лесом. Фантастика! Скоро так будут выглядеть все города СТК, думала Ли. Для юных ученых провели экскурсию. Донецк бомбили еще раньше, в 2014 и далее, во время Бандеровского конфликта, как эта война была обозначена позже. Ребята рассмотрели разрушенный артиллерией пятиэтажный дом — здесь сохранили даже муляжи разрушенной мебели, детские вещички, сохнущие на покореженном балконе, отчего дом выглядел еще страшнее.

Недалеко от дома-памятника сохранился Мемориал Ополченца, в центре которого располагался знаменитый памятник Ватнику. В то время и появилось это слово, которым позже стали называть пролетариев , и оно вошло во многие языки мира.

Памятник поразил Ли. Она раньше видела множество красивых военных памятников — воины с грозными суровыми лицами, в трагических позах, прекрасные девушки в военной форме…

А здесь был изображен в камне простой, не особенно красивый мужчина, лет пятидесяти, небритый, в обычной телогрейке, с автоматом в руках. Он прижимался спиной к камню и, видимо, отстреливался. На лице его не было ненависти, ярости или страха — неизбывная, тяжелая усталость, сосредоточенность. Он как будто не стрелял, а выполнял тяжелую, но необходимую работу — чистил свою землю от новой фашистской заразы.

— Он страшный, — прошептала Машка на ухо Ли. Та согласно кивнула. Они с Машкой были знакомы всего три дня, но уже понимали друг друга без лишних слов. Ватник был страшен — именно тем, что не был картинным красавцем-воином, рыцарем, элитным бойцом. Если уж такие поднимаются и идут воевать — их не может смести никакая сила. Их можно только уничтожить до последнего человека — но победить их нельзя.

Не победили их фашисты и тогда.

Ли купила в местном кооперативе алые розы — им всем выдали немного денег — и положила к ногам Ватника.