Холодное блюдо

– Давай посмотрим правде в глаза, – вздохнула Лиз, – ты часто так думаешь.

– Да, но здесь другое. Он был галантен, имел прогрессивные взгляды и был не против, что я работаю, хотя сама знаешь, как в наше время мужчины хотят иметь в жёнах идеальную хозяйку: красиво одета, волосы уложены, на кухне готовится ужин из трёх блюд, а идеальные дети приносят из школы только пятёрки. Калеб… он не относился ко мне со снисхождением, подумаешь, работает она, ещё и секретарша…

– Да секретарши вообще главнее начальника. Попробуй обидеть Далтон и можешь забыть о карьере в полиции.

Эльза засмеялась сквозь слёзы.

– Кейт необыкновенная.

Лиз кивнула. Она мало кем восхищалась, но Кейт была в её списке. Так поставить себя и заработать такое уважение в их мире могла женщина только с действительно сильным характером, примерно таким, как у Лиз. В их обществе, несмотря на недавнюю войну, во время которой женщины вкалывали наравне с мужчинами, снова культивировались идеи ухоженной и красиво одетой хранительницы домашнего очага. Она приносит уставшему после работы мужу тапочки и кормит его вкусным ужином, в доме царит идеальная чистота, дети радуют хорошими отметками и идеальным поведением. И, главное, не забывать улыбаться. Даже если эта улыбка нервная.

– Калеб… он не настаивал на ночи вместе, говорил, что хочет подождать, что не может бесчестно поступать по отношению к девушке…

Лиз отметила про себя, что его Даррен был совсем не против секса в ночь знакомства. Вряд ли Калеб ушёл далеко от взглядов друга.

– Он не был похож на остальных моих кавалеров.

Эльза смахнула слезу, опустила голову и помолчала. Лиз вздохнула. Она встала и открыла шкаф с посудой. Лиз взяла стопку тарелок и поставила их перед Эльзой. Та посмотрела сначала на них, потом на Лиз.

– Вставай.

Эльза покорно встала.

– Берёшь тарелку и с силой бросаешь об пол, чтобы прям на мелкие осколки.

Лиз взяла тарелку и бросила вниз, вложив в удар всю злость по поводу навязанного напарника и бессилие, потому что никак не может повлиять на Хилла. Тарелка разбилась на множество мелких осколков. Лиз стало немного легче. Она перевела взгляд на Эльзу. Та нерешительно взяла тарелку.

– Это же твоя посуда.

Лиз лишь пожала плечами.

– Во-первых, она самая дешёвая, так что не жалко, а во-вторых, ты с премии купишь мне новую.

Эльза улыбнулась и бросила тарелку на пол. Та отскочила и покатилась под шкаф.

– Нет, детка, не так. С силой, со всеми эмоциями. Иначе никакого толка.

С пятого раза тарелка, наконец, разбилась.

– Так держать! – подбодрила Эльзу Лиз.

Оставшиеся тарелки недолго оставались целыми. В конце Эльза глубоко выдохнула с облегчением. Лиз взяла стоящую на столе бутылку рома и подлила себе в стакан.

– Почему ты вообще ищешь мужчину? Ты же достаточно образованна и не нуждаешься в деньгах, чтобы выскочить замуж за первого попавшегося, чтобы хватало на еду и жильё.

– Просто мне нравится заботиться о ком-то, создавать уют.

– Заведи себе кошку.

С улицы послышался какой-то гомон и возня, что свойственно ночным магазинам, один из которых как раз находился в доме Лиз и был весьма популярен у представителей местной «знати». Этот магазин был бельмом на благочестивом лике их недавно отремонтированной улицы. Соседи никак не могли от него избавиться, хотя и постоянно писали жалобы в правоохранительные органы. Лиз встала и закрыла окно. Щёлкнула кнопка включающегося радио. Попали на выступление отца Себастиана:

«Молитва – наше занятие, пока наш мир утопает во грехе. Здесь, на Земле, нам нужно постоянно себя понуждать к молитве. Особенно молиться нужно в неприятностях, тяжести сердечной. Очень важно искать присутствие Бога, искать его ходатайства, его исцеления. Очень важно, чтобы не только наши тела, но и больше наши души были исцелены. То, чего нет у вампиров, ибо прокляты они жизнью. Они умерли, их душа освободилась, но их тела остались на Земле, не получив перерождения. Они жаждут крови, без которой немыслимо их естество и существование, ибо нельзя это назвать жизнью. Сегодня мы будем молиться Богу за мир, за душу, за людей».

– Как может такой красивый и умный человек говорить такие страшные вещи?

– А красивые люди должны быть милыми? Страшные речи оставим уродам?

– Нет, но… Как же так можно? Вампиры живут среди нас. И всегда жили, просто мы об этом не знали. Истребить целый клан только потому, что они другие?