Холодное блюдо мести

– Шел бы ты, Шестериков, – с нажимом в голосе заметил Федор. – У тебя, между прочим, еще условный срок не кончился.

– Намекаешь, что я могу настоящий огрести?

– А ты не цепляйся к служителям закона, тогда сможешь на свободе остаться.

– То есть ты выполняешь здесь, в «Трех поросятах», свои служебные обязанности? – не отступал Марат.

Михайловский на мгновение смутился, но взял себя в руки:

– Требуешь от меня отчета? Я, между прочим, в настоящее время согласно приказу в отпуске.

– Ясно, ты здесь с дамой. А могу я пригласить ее на танец?

– Ты видел, чтобы здесь кто-то танцевал?

Наташа, не выдержав, прыснула: так по-мальчишески они спорили.

– Видел. Совсем недавно один мент в отпуске здесь как раз и танцевал.

– Мальчики, – сказала Наташа. Она иной раз так обращалась к мужчинам, шутливо копируя их же манеру разговора, когда они говорят женщинам «девочки». – Мне надо на работу. Я вовсе не кокетничаю – обычно в это время, примерно через двадцать минут, я рассказываю детям сказку перед дневным сном.

– Я вас подвезу, – сразу вызвался Шестериков.

– Спасибо, но я на машине. – Наташа мягко улыбнулась ему и пошла к выходу, провожаемая взглядами двух мужчин. И хотя она не слышала, о чем они продолжали говорить между собой, была уверена, что знает.

Она очень удивилась бы, если бы все же могла слышать, о чем мужчины говорят.

– Ладно, Марат, – миролюбиво сказал Федор, – дама ушла, перья распускать не перед кем. Пойдем посидим с тобой немножко. Тем более я кое-что заказал, а моя визави сбежала. Ты ведь поесть зашел.

Шестериков окинул взглядом накрытый стол:

– Но я все-таки не дама, фигуру мне не блюсти, так что, если не возражаешь, я хотел бы как следует поесть. Милочка, рыбка моя, – окликнул он проходившую мимо официантку, – принеси двум оголодавшим холостякам какой-нибудь мужской еды.

– Эскалоп у нас сегодня – пальчики оближете.

– Тащи!

– А на первое грибного супчику не хотите?

Марат вопросительно взглянул на Михайловского. Тот согласно кивнул.

– Супчика тоже давай. А то посмотришь на эти салатики, начнешь думать, что самый крутой мент района перешел из своей уголовки няней в детский сад.

– Грубишь, Валерианыч, задираешь милиционера.

– Задираю соперника.

– Даже так? – вздернул брови Федор. – Что-то раньше я тебя возле Натальи не видел… Хотя она так явно смутилась. Между вами уже что-то было?

– Ничего между нами не было! – нахмурился Шестериков. – Просто я вдруг как бы ее увидел… Ну, до этого был весь в бегах, работа, опять работа, а тут вдруг вгляделся…

– «Вгляделся»! Слышала бы бедная женщина!

– Кончай уводить в сторону. Что ты хотел сказать?

– Опять торопишься.

– Тороплюсь, – согласился Шестериков. – У меня не так-то много времени осталось.

– Тебе же еще сорока нет, – удивился Федор.

– В декабре исполняется. Если подумать, то активной жизни – четверть века. Пробежит, не успеешь и глазом моргнуть.

– Ты прав, – печально согласился Михайловский. – А мы все сами бежим… Ладно, ладно, не будем отвлекаться. Понимаешь, в наших краях Фокин объявился.

– Намекаешь, что именно я грозился ему что-то оторвать? Или угроза – это уже состав преступления?

– Не думаешь же ты, что меня волнует безопасность Фокина? Просто я размышляю, что ему здесь надо.

– Говорят, преступника тянет на место преступления. Знает ведь, что ему башку могут свернуть, но рискует. Послушай, Федор, ну не стану я об него руки марать. Теперь у меня вполне легальный бизнес. И не полезу я ни в какие разборки. Кто тогда мою дочь растить станет?

– Фильм такой был «Никогда не говори «никогда»», – проговорил вроде в никуда Федор.

– Какие-то намеки у тебя странные.

– Дело в том, что наш Димка нацелился на одну женщину, которая кое-кому небезразлична.

– Имеешь в виду Наташу?!

– Имею в виду.

– Нет, ну посмотри, какой сучара! Неужели он думает, что мы здесь все забыли? Ты прав, Федор, я начинаю злиться…

– Злись, если охота, но между приступами своей злости подумай все-таки, как Наташу защитить. Хорошая она баба, и надо же, именно вашему брату глянется.

– Какому такому – нашему? – с подозрением спросил Шестериков.

– А то ты не знаешь!

Глава девятнадцатая

– Проходите, девочки! – радостно встретила нас Галина и расцеловала обеих в губы, будто мы не малознакомые люди, а близкие родственники.

Она была все еще в черном платье, но скорбь из глаз уже исчезла, как если бы она добросовестно завершила одно дело и теперь могла с чистой совестью приступить к другому.

Мы прошли в квартиру.

Странно выглядело это жилище. Никакого стандартного набора мебели вроде стенок или книжных шкафов и полок. Зато кругом зеркала, диванчики, пуфики, ковры, драпировки. Все не без вкуса, но взгляду непривычно. Впечатление, которое произвела на нас Галина, подобной обстановке никак не соответствовало. А может, у меня просто стереотипное представление обо всем?

– Я оставлю вас на минуточку, – каким-то новым грудным голосом предложила Галина и ускользнула, надо понимать, в кухню.

Ольга покрутила пальцем у виска, обводя взглядом комнату. Значит, у нее такое же представление, как и у меня.