Холодное блюдо (СИ)

Прокурорский пиджак мурыжил Величева без устали. Вопросы задавал разнообразные, от биографических до почти интимных, однако больше всего интересовался Никитиным. Спрашивал о том, с кем Кривой дружбу водил, с кем враждовал, какой у него характер и тому подобную муру. Иногда озадачивал скользкими намеками, касающимися "мокрухи", а иногда между делом, словно удочку, "закидывал" Величеву вопросы, на первый взгляд не имеющие особого значения, но…специфические. Какие-то гладкие, туманные, типично прокурорские, с закавыкой, Серега ни один из них дословно и воспроизвести бы не сумел. Ответить все же сподобился, спасибо Денисюку, тоже обтекаемо и со ссылкой на плохую память. А на намеки Велик обижаться не смел, изображая смирение и готовность сотрудничать с прокуратурой.

Через три часа вопросы иссякли. Знаменуя окончание допроса, заурчал принтер и принялся выплевывать из чрева распечатанные листы. Шум компьютерной техники и шелест бумаги обрадовал Серегу больше, чем последний школьный звонок завзятого хулигана и двоечника. Допрашиваться, пусть даже и свидетелем – занятие не самое приятное, к тому же Величев сильно нервничал, подсознательно ожидая от прокурорской морды какой-нибудь гадости, на которые ребята из органов горазды. Например, объявления о том, что Серегин статус меняется, из свидетелей он переходит разряд подозреваемых и задерживается, по обыкновению, "до выяснения" на двое суток. Для начала. И понесется телега по ухабам: арест, "разговоры по душам" с оперативниками, пресс-хата и прочее. Короче, вилы.

Даже после того как Велик подписал протокол – пока все завизируешь, рука отсохнет – и попрощался, а следователь пожелал ему всего хорошего, расслабиться не получилось. Слишком елейным голосом было высказано пожелание. Столько "хорошего" не пережить, не пережевать. Сказал – будто в спину выстрелил, у Сереги от мрачных предчувствий под ложечкой засосало и ладони вспотели.

Однако конвой его за дверью с наручниками не ждал, опера на входе не приняли…

Только на крыльце здания прокуратуры Серегу окончательно отпустило. Воротник рубашки перестал играть роль петли и разжал смертельную хватку, дышать стало чуть легче.

Дай бог, и жить теперь станет легче.

* * *

Отпустив Величева, Данилец сунул протокол допроса в уже довольно пухлую папку с уголовным делом и вздохнул. По этому "свидетелю" тюремная камера даже не плакала, а рыдала горючими слезами, но доказательств его вины пока никаких не было. Пока не было.

О том, что бравые парни из ОПГ Туманова – не агнцы безвинные, Игорь Юрьевич и прежде догадывался, чай, не первый день на следственной работе, но впечатления, полученные при личной встрече, убедили его в этом окончательно и бесповоротно. Более того, у Данильца возникло подозрение, что свидетель, от которого, кстати, разило как от винной бочки, специфической наружности и с характерной лексикой очень неплохо осведомлен о происшествии на острове Гладышева. И не только осведомлен, а напрямую причастен. Возможно, даже сам убивал или помогал убивать.

Указанные выводы сделал бы и менее опытный следователь, они напрашивались; поведение Величева, его слова и недомолвки прямо-таки наталкивали на мысль о том, что рыло у "свидетеля" в пушку. Причем подобное умозаключение возникло у Данильца в начале допроса, едва он услышал ответы на первые серьезные вопросы, которые не касались сведений о личности. Во-первых, Величев сильно нервничал, у него тряслись руки, он потел и ерзал на стуле, словно налим по льду. И на похмелье его состояние Данилец списывать бы не стал. Интуиция подсказывала, что не в последствиях неумеренного употребления горячительных напитков дело.

Во-вторых, на вопросы, непосредственно затрагивающее происшествие, а также связанные с личностью предполагаемого преступника – Никитина, Величев отвечал размыто, тщательно подбирая слова и делая паузы, как будто вспоминая заученный текст.

И ежу понятно, что гражданин Величев основательно подготовился к визиту в прокуратуру и заранее отрепетировал собственные ответы, а повидавшему виды следователю – и подавно. Спрашивается, зачем примерному законопослушному горожанину, не замешанному ни в чем предосудительном, готовить речи, репетировать фразы? Правильно, незачем. Значит, господин Величев не очень законопослушен и в чем-то предосудительном замешан. И не в каких-то отвлеченных аферах, а во вполне конкретном преступлении – убийстве на острове Гладышева. И к похищению Стрельцова наверняка причастен; тот в допросе упоминал, что главарь похитителей через раз вставлял слово-связку "типа". В двух местах сходится: то, что главарь – Велик – у Туманова не в быках, а в бригадирах ходит, плюс пресловутое слово-связка. Не доказательства, конечно, по таким основаниям в ИВС не посадишь, скорее, домыслы, но очень похожие на правду. По-хорошему надо бы опознание по голосу провести, Стрельцов говорил, что может узнать, но…не факт, что опознает. Устраивать же официальное следственное действие со столь непредсказуемыми результатами не хотелось – всю рыбу распугать можно, и крупную, и мелкую.