Холодное блюдо в багажнике

– Мы – в смертельной опасности! За наши жизни понимающий человек не дал бы и полушки! Лев Николаевич – самый умный из нас. Он, пока сыр-бор, смотался и теперь попивает пивко да телевизор смотрит. Он понимает, что при таких торнадо с женскими именами гораздо разумней находиться ниже уровня земли.

– Телевизор и пиво здесь имеются. Не в этом дело, – вздохнула Людмила Александровна. – Кстати, кому пивка? Я принесу.

– Да пошли вы со своим пивом! – в сердцах воскликнул Барыбенко и заметался, словно волк в клетке. – Боже мой! Боже мой! За что?! Я же только в прошлом месяце в церкви был! Я же службу отстоял! Я даже на колени опускался!

Вернулась Бояркина и села в кресло возле фикуса. Пришла Людмила Александровна, принеся целую охапку баночного пива.

– Марина Григорьевна, Александр Артурович пива захотел, – сообщила она, размещая банки с пивом на журнальном столике. – И ещё он телевизор хочет посмотреть.

– А кто хочет поведать о том, откуда взялись чётки и куда они затем подевались?

– Да если бы мы знали, Марина Григорьевна! – воскликнула Катя.

– Вы за себя отвечайте, Катя. Не надо за всех.

– Тем более – за Льва Николаевича, который сбежал и благоденствует! В отличие от нас, – вставил Барыбенко.

Обсуждение животрепещущей темы продолжилось. Спустя четверть часа Бояркина подвела итог:

– Да, жаль, что Льва Николаича упустили. А порасспросить его есть о чём.

– Вот-вот, Марина Григорьевна, теперь вы сами убедились, что здесь мы ни при чём! – обрадовался Барыбенко. – Так, может быть, мы…

– Да ни в чём я не убедилась! – оборвала его Бояркина и стукнула кулаком по подлокотнику кресла. – Все остаются на местах! Катя, разыщите Мышенкова и пригласите его сюда, – повернулась она к секретарше.

– Как же, пришёл он! – горько усмехнулся Барыбенко. – Он не совсем ещё… Наоборот даже. А я ведь тоже думал убраться, как только меня допросили.

– И что же не убрались? – спросила Людмила Александровна.

Барыбенко трагически сморщился.

– А любопытство удержало. Как будто по телевизору не мог посмотреть.

– А что по телевизору?.. – не поняла Бояркина.

– Да ведь по телевизору полно сериалов про криминал и тому подобное. Пей пиво и переживай понарошку. Кстати, Марина Григорьевна, вам пиво открыть?

– Да-да, здесь всё взаправду, – подтвердила Бояркина. – И кровь там, – она кивнула в направлении своего кабинета, – самая настоящая могла пролиться. – Приняв из рук Барыбенко банку пива, она спросила: – А почему бы вам, Александр Артурович, как любителю криминальных сериалов, не предложить нам, слабым женщинам, выход из этого критического положения? Что нам делать? Это вы эти злосчастные чётки нашли?

– Нет-нет, это Людмила Александровна! – испуганно открестился Барыбенко.

– И что? Я увидела их и сказала, – стала защищаться Людмила Александровна. – Разве ж я знала! Да если бы только я могла предположить!..

– Его нет нигде, Марина Григорьевна, – сообщила вернувшаяся Катя. – И по сотовому не отвечает он.

– Ушёл в подполье, – резюмировал Барыбенко. – Ай да Лев Николаевич! Ай да пройдоха! А я вот тут… – Барыбенко удручённо замолчал.

– Надо его найти. – Бояркина обвела присутствующих строгим взглядом.

Барыбенко торопливо сказал:

– Я бы мог попытаться. Вы отпустите меня, Марина Григорьевна…

– И вы тоже уйдёте в подполье? Так, Александр Артурович? – с хитрецой во взгляде высказалась Людмила Александровна.

– А вы, Людмила Александровна? – повернулась к ней Бояркина.

– Я – нет! – решительно заверила Людмила Александровна. Она поставила пиво на столик и приняла стойку «смирно», максимально выпрямившись в кресле и устремив на начальницу самоотверженный взгляд.

Бояркина кивнула.

– К вам, Людмила Александровна, у меня больше доверия. Но что вы можете? Я и сама не знаю, что тут можно…

Барыбенко выскочил из кресла.

– Марина Григорьевна, да они же за ней попрутся! Эти! Они на хвост сядут! И как вы, Людмила Александровна, от слежки будете уходить?

– От слежки? Я? – Людмила Александровна задумалась. – Я возьму такси и…

– А у них нет машин? – язвительно спросил Барыбенко.

– Можно и в метро оторваться, – сказала Катя. – Зайти в вагон, а потом неожиданно выскочить. Когда двери уже закрываться начнут. Или по эскалатору – бегом.

– О, это очень даже реально, – засмеялся Барыбенко. – С её-то, – он повернулся к Людмиле Александровне, – извините, Людмила Александровна, комплекцией.

– Вам комплекция моя не нравится? – вспылила Людмила Александровна. – Что же вы тогда руки-то распускаете? Марина Григорьевна, он меня постоянно пытается пощупать, когда мы наедине. На прошлой неделе он в лифчик залез, когда я переодевалась в своём кабинете, и стал соски теребить своими похотливыми пальцами.

– Зачем же вы при нём переодевались, Людмила Александровна?

– Ну так… – Людмила Александровна растерянно замолчала, однако тотчас же и спохватилась. – Но всему же есть пределы! А необходимости прятать свои формы, которые…

– Прятать их, может быть, и нет необходимости, – перебил её Барыбенко, – но вот уходить с ними от слежки, я бы сказал, очень не с руки. А вот я могу затеряться в любой толпе.