Холодное сердце (ЛП)

Он охнул от боли, но продолжил смеяться.

Этот... этот… гребаный ублюдок!

Он разыграл меня.

— Ты сейчас разыграл свою собственную смерть?

Кто же так делает?

Единственным ответом Дарси был очередной приступ смеха.

— Ты жестокий ублюдок! — закричала я и прыгнула на него.

Я начала хватать горстями снег из кучи справа от меня и пыталась убить этого ублюдка, на сей раз по-настоящему. Я пыталась запихнуть снег ему в рот и в нос. Дарси поворачивал голову то вправо, то влево и, наконец, вцепился в мои руки, чтобы успокоить меня.

Он ржал, не останавливаясь.

Я была в неописуемой ярости.

Я встала с него и пнула в бок.

— Я знал, что ты на самом деле беспокоишься за меня! — крикнул Дарси сквозь смех, а затем передразнил меня. — Дарси, Дарси! Пожалуйста, не умирай!

— Я тебя ненавижу! — закричала я, а затем развернулась и потопала по коридору.

Я почувствовала, как мой глаз начал дергаться. Я хлопнула дверью гостиной, чтобы отделить себя от него, но это не помогло, я все равно слышала смех этого засранца. Я полетела к дивану и села. Сложила руки на груди и уставилась на дверь гостиной.

Кто притворяется, что умирает?

Это было совсем не смешно.

— Дарси! Иди к свету, Дарси!

Дарси закричал из коридора, а затем снова заржал. Казалось, он сейчас лопнет от смеха.

Господи.

Я снова ненавидела этого ублюдка на все сто процентов

— Нилааааа?

Иди на хрен.

— Да, перестань, Нила, — усмехнулся Дарси. — Ты должна поговорить со мной.

Нет, не должна.

— Девочка Нила, — протянул Дарси веселым голосом. — О, ты украсила комнату.

Да, я украсила комнату.

Пока он делал туннель, я открыла коробку с елочными украшениями и повесила их на дерево. Когда я закончила, то дерево выглядело отлично. Еще я повесила рождественские гирлянды в комнате. Все гирлянды были на батарейках, и когда были включены полностью, освящали комнату. Дарси был полным идиотом, потому что не вспомнил о них тогда, когда отключили электричество.

Я отвлеклась от своих мыслей, когда Дарси снова позвал меня по имени. Я зарычала, вжалась сильнее в диван и обняла себя руками, чтобы унять дрожь в своем теле. Мое одеяло осталось в коридоре, и оно было мокрым от снега, который был раскидан кругом, когда я пыталась накормить им Дарси.

— Нила, — выдохнул Дарси. — Ты замерзла, я же вижу. Ты дрожишь. Просто поднимись в мою спальню, в которой тебе будет тепло и комфортно.

Ха. Да ты, черт тебя дери, прав.

Это была все та же песня, которую он пел с тех пор, как утром разыграл свою смерть. Я не куплю на это. Не пойду я никуда и не заговорю с ним, даже если мне станет совсем плохо. Дарси вздохнул позади меня, затем засмеялся сам с собой.

— Я принесу сюда Эйнштейна, если ты не поднимешься в мою комнату, — сказал с угрозой Дарси.

Не посмеешь.

— Я это сделаю, Нила. Можешь не сомневаться во мне.

Я расширила глаза.

Он что, может читать мои мысли?

Чтоб тебя, Дарси.

Тишина.

Не-е-е-т, он не может читать мысли, он просто догадался, о чем я подумала.

— Давай, Нила. Иначе ты заболеешь. В комнате мокро, — хмыкнул Дарси, его тон окрасило раздражение.

Я не куплюсь на изменение в его тоне.

Комната была вся мокрая из-за него. Это была полностью его вина.

После того как он инсценировал свою смерть, и я закрылась от него в гостиной, этот ублюдок открыл дверь и начал бросать в меня снежки. Да, снежки. Его, очевидно, не учили, что бросать вещи, и особенно снежки, в доме нельзя. Из-за него мое платье, куртка и мебель абсолютно промокли, потому что он был самым ужасным стрелком в истории человечества. Снежки таяли, разрушая мебель, влага впитывалась во всю мебель, что у него была.

Ему повезло, что он не попал в елку, иначе я надрала б его зад. Дебил даже не заметил, что я украсила комнату, когда начал кидаться, потому что я выключила все гирлянды, чтобы сберечь энергию, но теперь они были включены, и он наконец заметил.

Настоящий идиот.

— Поговори со мной, Нила, — начал умолять Дарси. — Я расстроюсь, если ты не будешь разговаривать.

Я подняла правую руку в воздух и показала ему средний палец.

Дарси внезапно крикнул, до смерти пугая меня. Я быстро повернулась к нему лицом как раз, когда он опустился на колени и резко начал кричать и плакать.

Он был таким дебилом.

— Заткнись! — закричала я, закрывая уши руками. — Из-за тебя у меня начнется головная боль, ублюдок.

Дарси продолжил стенать, а потом шлепнулся на пол, ударив ладонями о деревянный пол.

Он впал в истерику.

Прекрасно.

— Остановись! — заорала я и вскочила с дивана.

Дарси проигнорировал меня и продолжал имитировать истерику, он даже качался из стороны в сторону. Эйнштейн начал психовать и вопить, хотя он была на кухне, я слышала его ясно, как день. Он верещала даже громче, чем Дарси.

— Ты расстраиваешь Эйнштейна, угомонись! — закричала я и пошла к нему.

Когда я остановилась перед ним, Дарси обнял меня за ноги и прижал их к себе покрепче.

О, господи.

— Дарси! — закричала я, нагнулась и стукнула его по рукам.

Он не отпустил меня.

— Ради всего святого выпусти меня и немедленно прекрати, — прошипела я.

Дарси прекратил изображать истерику и посмотрел на меня.

— Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

— Нет, — зашипела я.