Холодное солнце

«Молодец! – подумал он. – Хорошо отрабатывает!»

Бармин спрыгнул на тротуар позади зевак, наблюдавших за представлением. Те лишь покосились на него. Потасовка с жалобными стонами жертвы и рычанием палачей была им по вкусу.

– Что дают? – спросил Бармин, нагловато улыбаясь и показывая глазами на толпу.

– Убивают!

– За что?

– А какая разница… Уже минуты три!

– Тогда надо помочь!

Толпа плотным кольцом обступала доходягу. Отдельные энтузиасты заплечных дел в охотку обрабатывали его, крепко прикладываясь сапогами к обмякшему телу. Бить могли бы и сильней, но бить сильно имели право только патрули.

Бармин едва протолкался к доходяге, который жалобно охал, защищая от ударов голову.

– Вот я тебя и нашел! – грозно заорал Бармин. – Спасибо, братва, что задержали! Хорош, оставь его, теперь он никуда не денется.

Экзекуторы изумленно посмотрели на лохматого парня, несколько поубавив энтузиазм.

– В чем дело? – недовольно спросил один из них: ему хотелось еще разик поддеть сапогом вонючку под ребра.

– Ничего страшного! – бодро ответил Бармин. – Этот синяк вытащил у меня в отряде все радиоактивные источники из приборов: три кобальта и один кадмий! – вдохновенно врал он. – Вытащил и проглотил! Думал, умрет, как от цианистого калия. Умрет-то он умрет, да только не сразу! Сначала фонить будет, как ядерный реактор.

– Фонить? – испуганно переспросил главный экзекутор в добрых сапогах с подковками.

Остальные члены «зондер-команды», побледнев, стали перешептываться.

– Да, рентген на сто. Кстати, не подходите к нему близко!

– То-то я думаю, чего это он гадить посреди улицы собрался! – забормотал главный экзекутор и попятился назад, раздвигая толпу. – Все ясно: радиация назад просится!

– Да нет! – серьезно сказал Бармин. – Просто передумал умирать. Однако поздно, дядя! Ты уже труп! – обратился он к доходяге. – Походишь еще часа три-четыре, а там…

Толпа бросилась врассыпную.

– Не бойтесь! – кричал им вслед Бармин. – Возможно, вы не получили дозу! А его мы закопаем вместе с отходами! Зуб даю!

Стараясь как можно дальше уйти от злосчастного перекрестка, Бармин бежал по переулкам жилого квартала и буквально волок за собой потерпевшего. На первом же повороте они напоролись на патруль: Бармин едва не опрокинул стража порядка на тротуар.

– Стоять! – завопил удержавшийся на ногах парень и наставил на беглецов дуло автомата.

Бармин тут же предъявил патрулю свой пропуск. Затем, кивнув на сжавшегося в комок доходягу, усмехнулся:

– Этот утиль со мной!

– Зачем он тебе? – возвращая пропуск, спросил патрульный. – От него же дерьмом несет!

– Для коллекции, парни!

– А чем мы, если не секрет, занимаемся? – вежливо спросил патрульный Бармина, волком поглядывая на доходягу.

– Чучела набиваем! – бойко отрапортовал Бардин. – Этого ватой набью: пусть ворон гоняет!

Ворон? – усмехнулся патрульный.

В этот момент у него на поясе заработала рация. Динамик что-то отрывисто пролаял, и патрульный, бросив на доходягу презрительный взгляд, быстро пошел вперед. Его товарищи направились следом.

– Никак за тобой пошли? – улыбнулся Бармин. – Может, догнать их и сдать тебя?

Он радостно засмеялся. У него сегодня все получалось.

Взмокший от только что пережитых страданий доходяга шумно выдохнул и, не обращая внимания на хохот своего избавителя, промычал:

– А куда мы, собственно, спешим, любезный?

– Ого, как ты заговорил! – хохотнул Бармин. – Я же обещал населению тебя закопать! Вот и пойдем куда-нибудь поглубже, под землю. Я тебя стаканчиком угощу. Все меньше вонять будешь.

– Весьма благородно с твоей стороны.

Они быстро удалялись от опасного перекрестка. Доходяга едва слышно повизгивал и держался за поясницу, но глаза его смеялись: в руке у него было столько денег, что голодная смерть отныне ему не грозила. Целую неделю! А то и две.

21

Илья Борисович колдовал над своим пасьянсом, заряжаясь азартом полицейской ищейки. Глаза его сверкали. Он даже не заметил, как в кабинет кто-то вошел.

– Шеф, – перед Блюмом вырос молодой человек, смущенно чешущий затылок, – «Зверь» предлагает нам заняться одним субъектом в связи с похищением Эталона.

– Кто он?

– Некто Артист. Свидетель опознал его.

– Артист? Не слышал… – Блюм, размышлявший над последней сводкой данных, недовольно оторвался от чтения. – Что он там натворил?

– Извините, прилюдно справлял нужду. Этот человек уже не числится ни в каком списке. Кандидат на отправку в Промзону. Не понимаю, как его до сих пор не убрали отсюда!

– Что же тогда «Зверь» так беспокоится? – спросил Блюм, задумчиво. – Здесь что-то есть!

– Да нет, ничего нет. Ну, разве что этот Артист облегчился поблизости от Лабораторного корпуса.

– Где?

– На перекрестке у забора, как раз напротив. Так вот, он присел там по нужде примерно в то же время,

когда…

– Ах вот как?! – оборвал мальчика Блюм. – «Зверь» так просто не рычит! В этом его сила! Думаешь, это чудачество опустившегося лицедея?

– Не знаю. Но его здорово побили!