Холодное утро в 3018

— Вот именно. Они заключают договор с невероятно дорогой клиникой, которая находится где-нибудь на Луне, проходят полное обследование. И если здоровье позволяет, соглашаются на медицинское вмешательство. Если нет, уходят восвояси. Люди редко идут на глобальные изменения. Обычно они временные. Принимаешь специальные препараты и чувствуешь себя богом, хвалишься перед друзьями и деловыми партнерами на вечеринках. А когда эффект, вызванный препаратами, сходит на нет, становишься обычным человеком. Но, повторяю, практикуют это только богатые. Обследование, препараты, процедуры — это стоит очень дорого. Да и… после скандала с «Альфа», который раздул дядя, доктора, занимающиеся подобными исследованиями, стараются их не афишировать. Дядя много лет боролся за прекращение экспериментов над генами человека, а сам… а сам…

Я ласковым движением убрал волосы с лица Эжени. В самом деле, Никифоров вёл двойную игру! Неужели он поступился принципами ради любимой племянницы?

— Эжени, — меня бросило в холод. — Что если Гильдия маскирует свои опыты под одну из таких программ? Понимаю, что-то не вяжется… Убитые не были богатыми людьми. Но послушай, Эжени, все они обладали некими редкими способностями. Что если их завлекали и изучали, чтобы потом…

— За солидное вознаграждение улучшать гены другим? Выращивать супердетей? — девушка приподнялась на локте. Я вскочил, как ошпаренный, и бросился звонить Хавьеру. Я застал друга в обществе Стейси. Неловко! Пока они торопливо одевались и ворчали, я нервничал, а Эжени хихикала и отпускала колкие замечания в адрес друзей.

Каролину будить не пришлось, она дежурила.

— Любопытная версия, — вынесла вердикт детектив Фишер. — За неимением лучшего примемся за неё. Я запрошу доступ к данным всех закрытых медицинских программ. Узнаю: кто учредитель, кто спонсор, кто ведущий исследователь и прочее. Как только вернётесь в Льеж, и вас завалю работой. Вернее тебя, Хавьер. Конечно же, я не могу ничего требовать от тебя, Алекс! — добавила она медовым голосом.

«Эх, знает же: я ни за что на свете не выйду из игры!»

Хавс закатил глаза.

Я был полон энтузиазма и намеревался работать над новой версией хоть всю ночь, но Каролина охладила мой пыл.

— Возьмусь за программы прямо сейчас, а вы спите. Не тратьте время зря. Вас ждёт тяжелый день. С Новым годом мальчики! Глядите в оба!

— С Новым годом! — хором ответили Хавьер и я.

* * *

Выполняя задачу, поставленную Гектором Бофортом, я не предполагал, что нарвусь на крупные неприятности. А ведь всё шло более или менее хорошо, пока командор ни направил меня на сто семьдесят девятый этаж для повторного осмотра. Со старшим по званию, как известно, не спорят, поэтому я отправился наверх без лишних вопросов. Тогда я впервые столкнулся с пришельцем лицом к лицу. Я и представить себе не мог, что эта встреча произведёт на меня столь сильное впечатление. В последние дни я много читал об илионийцах и впитывал знания, как губка, ведь в противном случае Бофорт не допустил бы до выполнения задания. Я «привык» к ним, перестал считать особенными. Я думал, о чём угодно, только не о пришельцах. О том, что мама расстроена, ведь я впервые встречаю Новый год вдали от дома, о том, что лучше бы я тратил время на расследование, о тайне Эжени и Стейси, о том, что чувствую себя каким-то беспомощным без личного коммуникатора. Его из соображений безопасности пришлось оставить дома.

Илионийка была похожа на человека и фигурой, и лицом. Она была выше меня на целую голову, стройная. Её кожа, очень светлая, почти прозрачная, выглядела сухой и жёсткой. Наощупь она, наверное, была шершавой, как бумага. У неё были тонкие черты лица, красивые, но… непропорциональные, платинового оттенка длинные волосы, струившиеся по спине, и удивительные глаза, белые, без радужной оболочки с синим квадратным зрачком. Серебристое платье в пол, странного покроя со шнуровкой, начинавшейся на вороте и заканчивавшейся на животе, шелестело, когда она мелкими шажками передвигалась по коридору. В остальном, её движения ничем не отличались от человеческих. Нижнюю часть лица илионийки закрывала маска, которая крепилась к изящному украшению, венчавшему голову.

Она смотрела на меня, я — на неё всего пару минут, но мне стало жутко. Я не знал, как себя вести. Бофорт не давал никаких распоряжений. Так мог ли я просто уйти? Или нет? Она могла счесть этот поступок невежливым и разгневаться. Не зная, как поступить, я слабо кивнул, и она ответила тем же. Ого!

— Здравствуйте! — выдала илионийка с совершенно невообразимым акцентом, и я открыл рот от удивления. Она же член дипломатической миссии, она должна была знать наш язык. И всё равно я был потрясён до глубины души.

— Привет! Извините, я…

— Как вас зовут? — перебила илионийка. Очевидно, ей было любопытно. Она призадумалась, словно пытаясь подобрать слова. — Мне… мне ещё не приходилось вот так просто знакомиться с человеком. Моё имя — Гортензия.

Как цветок. Раньше моя бабушка выращивала гортензии. Вау! Илионийцам, и правда, нравятся человеческие имена.