Холодное железо

Красная Шляпа воровато огляделся, не смотрит ли кто, но похоже, парни Железноголового вовсю уносили ноги от садов наверх, к Деткам, да еще и, небось, порядком наложив в штаны. Он бы с удовольствием на это поглядел, но надо было делать дело. Он бережно уложил убитого, виновато похлопав его по окровавленной груди. Остекленелые глаза молодца все еще хранили некую озадаченность: дескать, что же это такое?

– Прости, что так.

Что и говорить, не по заслугам вышло тому, кто выполнял свою работу как подобает; более того, остался тверд, когда другие разбежались. Только такая уж штука – война. Иногда здесь в порядке оказывается как раз тот, кто поступает не вполне порядочно. Такое уж черное это дело, и плакать бесполезно. Слезами никого не отмоешь, как говаривала, бывало, Красной Шляпе старуха-мать.

– Девять Смертей! – провопил он со всем ужасом, на какой был способен. – Он здесь! Здесь!

Еще один вопль он испустил, когда вытирал нож о куртку парня, а сам оглядывал затенения: не прячется ли там кто еще. Судя по всему, нет.

– Девять Смертей! – выкрикнул другой голос в дюжине шагов позади.

Красная Шляпа обернулся и встал.

– Ладно, хватит. Они ушли.

Из тени показалось серое лицо Ищейки; в руке он сжимал лук и стрелы.

– Что, все?

Красная Шляпа указал на свежий труп.

– Почти.

– Кто бы мог подумать, – Ищейка подсел рядом, а из-за деревьев вылезли еще несколько его молодцов. – Дело, которое удалось сделать всего лишь именем мертвеца.

– Именем, и еще мертвячьим смехом.

– Колла! Гони обратно и скажи Союзу, что сады свободны.

– Есть.

Парень трусцой припустил меж деревьев.

– Как там впереди?

Ищейка неслышно перемахнул через валежины и вкрадчиво скользнул к линии деревьев. Он всегда осмотрителен, всегда заботится о людских жизнях. Щадит людей с обеих сторон. Редкое качество для боевого вождя, из тех, что заслуживает уважения, поскольку все главные песни по большей части воспевают пущенные кишки и иже с ними. Красная Шляпа с Ищейкой сидели на корточках среди поросли, в густой тени. Сколько они вдвоем просидели в этой позе по подлескам и укромным уголкам то в одном сыром углу Севера, то в другом? Недели, а то и больше.

– Красотой не назвать, правда?

– Красотой никак, – согласился Красная Шляпа.

Ищейка подобрался ближе к краю посадки и снова опустился на корточки.

– И отсюда вид не лучше.

– Хотя мы на это в общем-то и не рассчитывали.

– На самом деле нет. Просто человеку нужна надежда.

Рельеф особыми преимуществами не радовал. Еще пара-тройка плодовых деревьев, чахлых кустов, а дальше голый склон, круто идущий вверх. Некоторые беглецы все еще цеплялись за траву под лучами взошедшего солнца, высветившего какие-то земляные работы неподалеку. Дальше шла полуразрушенная стена, что опоясывала Деток, а выше находились сами Детки.

– А там, сомнения нет, дышать тесно от ребят Железноголового, – пробормотал Ищейка, озвучивая мысли Красной Шляпы.

– Ага. А Железноголовый – выродок упрямый. Всегда сложно вывести, стоит ему угнездиться.

– Как триппер, – рассудил Ищейка.

– И такой же приятный.

– Думаю, Союзу понадобится немало мертвых героев, чтобы туда забраться.

– И живых, пожалуй, тоже.

– Эйе.

– Эйе.

Красная Шляпа сделал руку козырьком, запоздало поняв, что лицо у него заляпано кровью. Ему показалось, что на укреплениях под Детками он различает крупного человека, что стоит и громогласно поносит отступивших беглецов. Слов в этом реве было не разобрать, но тон говорил сам за себя.

– Что-то он не очень доволен, – осклабился Ищейка.

– Не-а, – согласился Красная Шляпа.

Как говаривала его старуха-мать: нет музыки слаще, чем отчаянье врага.

– Ах вы в сраку долбаные мерзавцы! – бушевал Ириг.

Он пнул в задницу последнего дезертира, полузадохнувшегося от подъема, тот упал и врюхался мордой прямо в дерьмо на краю рва. Можно сказать, легко отделался. Хорошо, что получил от Ирига башмаком, а не топором.

– Сволота долбаная, срань! – вторил ему более высоким голосом Жига, снова пиная труса в зад, едва тот попытался встать.

– Парни Железноголового не бегут! – прорычал Ириг и пнул труса в бок, отчего тот опрокинулся на спину.

– Парни Железноглового никогда не бегут! – и Жига въехал гаду по орехам, отчего тот заверещал.

– Так ведь там внизу Девять Смертей! – выкрикнул кто-то с лицом бледным, как полотно, глазами широкими, как дырки в сральне, а сам съежившийся, как мямля.

Имя Девятипалого вызвало взволнованный рокот, прокатившийся по всем, кто дожидался за рвом.

– Девять Смертей! Девять Смертей? Девять Смертей. Де…

– Да драл я ваших Девять Смертей! – рявкнул Ириг.

– Эйе, – прошипел Жига. – Др-рать его. В самую дырку!

– Да ты его хоть видал?

– Ну… Видать не видал, в смысле я сам нет, но…

– Если он только не сдох, а он всяко сдох, и в нем есть кость, а ее в нем нет, то пусть он влезает сюда, – Ириг подался к мямле и щекотнул его под подбородком острым выступом на конце топора, – и поимеет дело со мной.