Холодное железо

Он расхохотался и хлопнул по спине одного из своих знакомых, едва не макнув его лицом в тарелку. Пробираясь между столами, он окликал людей по имени, здоровался, обмениваясь рукопожатиями. Длинная трость с костяным набалдашником стучала по полу.

Пока он приближался, Шай слегка развернулась на стуле и расстегнула нижнюю пуговицу безрукавки, чтобы рукоять ножа, легко и непринужденно, выглянула наружу. Кроткий просто сидел, не отрывая взгляда от тарелки. Не повернулся, даже когда толстяк остановился рядом с их столом и произнес:

– Я – Папаша Кольцо.

– Я догадалась по вашему появлению.

– А вы – Шай Соут.

– И не скрываю.

– Тогда, должно быть, вы – Кроткий.

– Раз так должно быть, тогда я – Кроткий.

– Они сказали, чтобы я искал здоровенного проклятого северянина с лицом, как колода для рубки мяса. – Папаша Кольцо придвинул свободный стул. – Вы не против, если я присяду?

– А если я скажу, что против, что будет? – спросила Шай.

Он замер, наполовину уже согнув ноги, опираясь на трость.

– Скорее всего я бы извинился, но все равно сел бы. Извините. – И он плюхнулся на стул. – У меня нет никакой гребаной обходительности, как мне говорят. Спросите у любого. Никакой гребаной обходительности.

Шай бросила быстрый взгляд через зал. Савиан даже не обернулся, но на его коленях под столешницей блеснул клинок. Ей сразу стало легче. Он не рассыпался в любезностях в глаза, этот Савиан, но был отличной поддержкой за спиной.

В отличие от Камлинга. Гордый хозяин гостиницы мчался к ним через весь зал, потирая ладони так, что Шай слышала шорох.

– Мое почтение, Папаша Кольцо, прошу вас!

– Это еще о чем?

– Да так, ни о чем… – Если бы Камлинг потер ладони еще сильнее, то мог бы добыть огонь. – Пока… пока не возникли сложности…

– А кому нужны сложности? Я пришел поговорить.

– С разговоров-то все и начинается.

– С разговоров всегда все начинается.

– Я беспокоюсь, чем закончится.

– Как это можно узнать, не поговорив? – заметил Кроткий, все еще не поднимая взгляда.

– Вот именно! – подхватил Папаша Кольцо, улыбаясь, словно это был лучший день в его жизни.

– Ну ладно, – неохотно согласился Камлинг. – Еду заказывать будете?

– Твоя еда – дерьмо, – фыркнул Папаша Кольцо. – А эти два неудачника только сейчас это поняли. Можешь проваливать.

– Ну, знаете, Папаша, это мое заведение…

– Какое счастье! – Веселье Кольца вдруг приобрело оттенок жесткости. – Значит, ты должен знать, где лучше спрятаться.

Камлинг сглотнул, а потом удалился с весьма кислым выражением лица. Разговоры вокруг возобновились, но теперь в голосах слышалось напряжение.

– Одним из главных доказательств того, что Бога нет, я всегда считал существование Леннарта Камлинга, – пробормотал толстяк, глядя вслед хозяину гостиницы. Когда он откинулся на спинку, возвращая благожелательную улыбку на лицо, все соединения стула жалобно заскрипели. – Что скажете о Кризе?

– Грязный во всех отношениях.

Шай бросила вилку и отодвинула подальше тарелку с беконом. Она подумала, что расстояние между ними слишком большим быть не может. Позволила руке безвольно упасть под стол. Совершенно случайно ладонь легла на рукоять ножа. Подумать только…

– Да, грязноват, как мне кажется… Вы встречались с Мэром?

– Не знаю… – протянула Шай. – Мы встречались?

– Я знаю, что встречались.

– Тогда зачем спрашиваете?

– Пытаюсь соблюдать обходительность. Хотя я не заблуждаюсь на тот счет, что в подметки ей не гожусь. У нее есть манеры, у нашего Мэра, правда? – Кольцо провел ладонью по полированному столу. – Гладкая, как зеркало. Когда она говорит, чувствуешь, как будто тебя завернули в одеяло из гусиного пуха. Да? Более-менее уважаемые люди, из здешних, тянутся к ней. К ее манерам. К ее обходительности. Уважаемые люди ведутся на эту ерунду. Но давайте не будем лукавить – вас же нельзя назвать уважаемыми людьми?

– А может быть, мы стремимся ими стать? – ответила Шай.

– Я тоже стремлюсь. Бог свидетель, я не пытаюсь поучать вас. Но Мэр не станет вам помогать.

– А вы будете?

Кольцо хохотнул, низко и добродушно, как благожелательный дядюшка.

– Нет. Нет-нет… Но я честно об этом заявляю.

– То есть ты честен в своей бесчестности?

– Я никогда никого не убеждал, что собираюсь заниматься чем-то иным, кроме как продавать людям то, чего они хотят. И не собираюсь осуждать их за их желания. Мне кажется, что разговор с Мэром создал у вас впечатление, будто я – злобный ублюдок.

– Мы способны и сами составить впечатление, – сказала Шай.

– И как на первый взгляд, да? – усмехнулся Кольцо.

– Постараюсь не поворачиваться к вам спиной.

– Она всегда ведет разговор?

– В большинстве случаев, – буркнул Кроткий уголком рта.

– Он ждет чего-то важного, чтобы вмешаться, – пояснила Шай.

– Ладно, это очень правильный подход, – продолжал улыбаться Папаша Кольцо. – Вы похожи на разумных людей.

– Это вы нас еще не узнали поближе, – пожал плечами северянин.

– Главная причина, которая привела меня сюда, – желание узнать вас поближе. И возможно, дать дружеский совет.

– Я стал слишком стар для советов. И даже для дружеских.