Холодное железо

Именем Всевышнего Джубаир часто устраивал резню, но до сих пор не видел ничего подобного. Об этом не упоминалось ни в одном из Священных Писаний, кроме разве что запретной седьмой части семикнижия, запечатанной в алтаре Великого храма в Шаффе, где описывались ужасы, принесенные Гластродом из ада.

– Боже… – пробормотал он.

Неровный смех послышался по ту сторону занавесей, шкуры затряслись, зазвенели кольца, на которых они держались. Джубаир прыгнул вперед – уколол, рубанул, отмахнулся в темноте. Но попал только в провисшую шкуру, клинок запутался. Капитан поскользнулся на загустевшей крови, упал. Вскочил, повернулся. Снова повернулся. Казалось, смех окружал его со всех сторон.

– Бог?

Он едва мог произнести священное слово из-за странного чувства, зарождавшегося в кишках и распространявшегося вдоль хребта вверх и вниз, от чего под черепом закололи иголочки, а колени задрожали. Вдруг вспомнилось все самое страшное. Детские страхи, боязнь темноты. Как говорил пророк – человек, познавший свой страх, привыкает жить с ним. Как может человек, не ведающий страха, встретиться с этим ужасным незнакомцем?

– Боже… – всхлипнул Джубаир, пятясь к лестнице и тыча мечом вокруг себя.

– Ушел… – донесся шепот. – Я за него.

– Черт побери! – снова возмутился Лорсен.

Пошла прахом его тщательно взлелеянная мечта – представить униженного Контуса перед открытым советом, закованного в кандалы, сломленного, покрытого татуировками, среди которых можно было прочитать: «Дайте инквизитору Лорсену повышение, которого он так давно ждет!» Или смыта кровью… Предшествующие тринадцать лет службы в исправительном лагере в Инглии. Путешествие, жертвы и лишения. И несмотря на все его усилия, экспедиция обратилась в фарс, причем никаких сомнений, на чью голову свалится ответственность за невыполнение задания.

– Он был нужен мне живым! – В ярости Лорсен стукнул себя по ноге.

– Осмелюсь заметить, мне тоже. – Коска, прищурившись, вглядывался в облако дыма, окружавшее разбитый форт. – Не всегда судьба благоволит к нам.

– Легко вам говорить! – воскликнул Лорсен.

Этой ночью он потерял половину практиков, причем лучшую половину, что усугубляло положение… Если его еще можно было усугубить. Он хмуро глянул на Вайла, который все еще возился с маской. Разве практик имеет право выглядеть так жалко и безобидно? Этот человек просто источал сомнения. И этого достаточно, чтобы привить семена сомнения всем окружающим. Лорсен долгие годы боролся с сомнением, но добился своего – скрутил их в тугой узел и спрятал глубоко в душе, откуда они никак не могли выбраться, чтобы отравить его на пути к поставленной цели.

Дверь негромко заскрипела и медленно отворилась. Стрелки Димбика опасливо зашевелились, арбалеты нацелились на черный прямоугольник.

– Джубаир? – каркнул Коска. – Джубаир, ты убил его? Отвечай же, черт побери!

Что-то вылетело, подпрыгнуло разок с гулким звуком и покатилось по снегу, замерев у костра.

– Что это? – спросил Лорсен.

– Голова Джубаира, – ответил Коска с перекошенным ртом.

– Не всегда судьба благоволит к нам, – пробормотал Брачио.

Еще одна голова вылетела из проема и, описав дугу в воздухе, упала в костер. Третья приземлилась на крышу ближней хижины, скатилась и ударилась о землю. Четвертая упала посреди стрелков, один из которых отпрыгнул, выронил арбалет – щелкнула тетива, и болт вонзился в бочку, стоявшую неподалеку. Новые и новые головы вылетали из двери. Развевались волосы, багровели вывалившиеся языки. Головы кружились и плясали, пятная снег кровавыми брызгами.

Последняя высоко подпрыгнула, покатилась вокруг костра и замерла у ног Коски. Лорсен не считал себя человеком, которого можно напугать видом запекшейся крови, но даже он вынужденно признал, что ощутил тошноту от увиденной безмолвной и показной жестокости.

Но генерал, менее брезгливый, чем прочие, шагнул вперед и пинком отправил голову в костер.

– Сколько же человек убили эти два старых ублюдка? – спросил Старик, хотя возрастом он, несомненно, превосходил любого из них.

– Около двадцати, – ответил Брачио.

– Мы, мать его, выходим за пределы допустимого! – Коска сердито повернулся к Суорбреку, который отчаянно царапал карандашом в записной книжке: – Зачем, черт побери, вы это записываете?

Писатель вскинул голову. Пламя костра играло на линзах очков.

– Ну, это… весьма интересно.

– Вы находите?

– Он примчался на помощь другу! – Суорбрек взмахнул рукой в сторону разрушенного форта. – Невзирая на угрозу смерти…

– И добился, чтобы его убили. Разве человек, действующий, невзирая на угрозу смерти, не достоин называться скорее непроходимым идиотом, чем героем?

– Граница между ними бывает весьма расплывчата… – пробормотал Брачио.

– Я приехал за историей, способной разогреть кровь…

– И я тебя не заинтересовал! – заорал Коска. – Что же это такое! Даже мой проклятый биограф меня предает! Вне всяких сомнений, в книге, которую я оплачиваю, я окажусь главным злодеем, зато дела двух безумных убийц превознесут выше крыши! Что ты скажешь об этом, Темпл? Темпл! Где этот гадский адвокат?! А ты что скажешь, Брачио?