Холодное золото

– Мне нужно знать имена людей, которые хорошо знают Леонтьева, возможно, ездили вместе с ним за границу, – проговорил он. – Вы можете назвать хотя бы одного человека? Я бы попробовал сейчас, днем, с ним встретиться.

Шварцман задумался на несколько секунд, а затем сказал:

– Одно имя я вам, пожалуй, назову. Это скрипач Кирилл Павлович Трубников. Он играет в оркестре театра. Он хорошо знал Летту, относился к числу ее поклонников – отсюда и я его знаю. Да, я слышал, как Трубников несколько раз в разговорах упоминал имя Леонтьева. Так что он его хорошо знает. Было бы у меня больше времени, я мог бы вспомнить и другие имена, но сейчас мне нужно бежать на лекцию.

– Да, Борис Маркович, идите, мне пока хватит и фамилии Трубникова, – сказал Егоров. – Скажите только: этот Трубников – он молодой или пожилой? Музыку кого из композиторов он любит? И вообще – что он в жизни любит?

– Он человек уже немолодой, ему за пятьдесят, – ответил преподаватель. – Всем другим композиторам он предпочитает Шопена, а вообще любит читать классику, «Войну и мир» чуть ли не наизусть знает.

– Похвально, – одобрил Егоров. – Идите скорей, а то опоздаете.

Математик убежал на лекцию, а капитан не спеша двинулся по направлению к театру. На ходу он обдумывал предстоящее знакомство со скрипачом Трубниковым и разговор с ним. Впрочем, эта задача – разговорить скрипача – не представлялась Егорову такой уж трудной. Дело в том, что он тоже любил русскую классику и тоже хорошо знал сочинения Льва Толстого. Музыку Шопена он, правда, знал не так хорошо, но ведь полное совпадение вкусов со скрипачом для знакомства и не требовалось.

Подумав, Егоров составил план разговора с Трубниковым, а также легенду для себя. И уже с легким сердцем зашагал к театру.

Вахтерша, мимо которой он в последнее время ходил каждый день, даже не стала спрашивать его удостоверение. Однако капитан задержался возле ее будочки и спросил, на месте ли оркестр театра. Услышав, что музыканты репетируют «Щелкунчика», он поблагодарил женщину и отправился в зал.

Поскольку артистов сегодня не было, музыканты оркестра не сидели у себя в оркестровой яме, а расположились на сцене. Егоров тоже поднялся на сцену и встал справа за кулисами. Отсюда ему было отлично видно всех оркестрантов, слышно каждую команду дирижера. Музыканты играли, а капитан их разглядывал. Он быстро определил, кто из скрипачей – Трубников, и стал к нему присматриваться. Уже через несколько минут он составил план разговора; знал, с чего он начнет и чем закончит.

Еще через полчаса репетиция закончилась, музыканты стали укладывать инструменты и покидать зал. Егоров подошел к Трубникову.

– Простите, что я вас беспокою, – сказал он, – но мне советовали с вами поговорить. Я – журналист, меня зовут Иван Егоров. Я пишу статью о музыкантах и танцовщиках вашего театра и хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Но почему вы обратились ко мне? – удивился скрипач. – Вы можете поговорить с художественным руководителем театра или с нашим дирижером…

– Ну, я журналист молодой, начинающий, и вряд ли ваш худрук согласится со мной побеседовать, – ответил Егоров. – Обратиться к вам мне посоветовала Виолетта Игоревна Леонидова. Я успел с ней познакомиться, но тут произошла трагедия…

– Да, страшная трагедия! – согласился музыкант.

– И теперь мне не с кем консультироваться, – продолжал Егоров. – Как сказал наш великий писатель, все счастливые семьи похожи, и только несчастье делает их различными. Вот и несчастье, случившееся в вашем театре, высвечивает каждого артиста, показывает их отличия…

– Интересная мысль, – заметил Трубников, с интересом взглянув на собеседника. – Хорошо, давайте поговорим. Можно посидеть прямо здесь, в зале – насколько я знаю, в ближайший час репетиций не будет.

Они спустились в зал и сели во втором ряду. И Егоров начал расспрашивать скрипача о балетной труппе театра. Кирилл Трубников отвечал охотно, называл одно имя за другим. Егоров все это тщательно записывал, задавал новые вопросы… На самом деле из всех танцовщиков театра его интересовал только один человек, но его имя пока не прозвучало. Надо было набраться терпения и ждать. Терпения у капитана Егорова хватало – это было необходимое свойство при его профессии.

И вот наконец музыкант назвал имя Игоря Леонтьева! Теперь Егоров был весь внимание. Ему была важна каждая деталь об этом человеке. Трубников рассказал о его манере танцевать, о том, что ему удается, что не очень. А затем речь зашла о самом главном для капитана Егорова – о гастролях во Франции.

– Да, я ездил во Францию вместе с Игорем, в составе одной труппы, – говорил Трубников. – Мы выступали в Париже, потом в Лионе, в Марселе… Всюду был аншлаг, наши выступления имели огромный успех.

– А как вы проводили свободное время? – поинтересовался капитан. – Ведь не все время вы работали. Что видели, что покупали?