Холодные близнецы

Я паркуюсь на гребне холма. Как местная.

Я достаю мобильник.

Вбиваю скудные данные в Гугл.

Роберт Сэмуэлс. Детский психиатр.

Тотчас же высвечивается страница из Википедии. Он работает в университете Джонса Хопкинса. Известен в научной среде.

Пробегаю глазами его биографию. Шепот ветра в елях и соснах похож на хор тихих осуждающих голосов.

Сэмуэлс – занятой человек. У него высокий рейтинг цитируемости. Я читаю список: «Психология переживания горя в детском возрасте», «Формирование жестикуляции у глухих детей», «Опасности предпубертатного развития мальчиков», «Близнецы: признаки развратных действий со стороны отцов».

Я замираю.

«Признаки развратных действий со стороны отцов».

Я нажимаю на ссылку, но мне выдают лишь краткое изложение – в одну строчку. «Повышенные степени развратных действий со стороны отцов по отношению к однояйцевым близнецам: метаанализ и версии объяснения».

Я близко. Я почти у цели. Но нужно прочесть статью целиком.

Глубоко и ровно дыша, я щелкаю по ссылкам два или три раза, пока не нахожу копию статьи. Сайт требует деньги. Я вынимаю из кошелька карточку и, введя номер, делаю платеж.

Следующие двадцать минут я читаю, сидя в машине. Солнце опускается над лысыми горами выше Токавейга.

Это короткая, но информативная статья. Сэмуэлс, похоже, сталкивался со многими проявлениями развратных действий отцов по отношению к близнецам. Особенно к девочкам. Особенно к отцовским любимицам.

Телефон дрожит в моей руке.

Признаки наличия развратных действий включают в себя усиление соперничества между близнецами, «нанесение себе повреждений жертвой таких действий и/или ее сестрой-близнецом», необъяснимые припадки вины и стыда, «проявления счастья, выглядящие недостоверно». Помимо прочего, «не-жертва может проявлять такое же психологическое страдание и ментальный дисбаланс, как и близнец-жертва, если между ними существует исключительная близость и они посвящают друг друга в свои секреты, как это делают многие близнецы».

Меня окончательно добивает то, что «нанесение себе телесных повреждений или даже суицид – нередкое явление среди близнецов, ставших жертвой развратных действий со стороны родителей».

Мир выглядит совершенно обычным. Я читаю статью, припарковавшись на холме, открытом всем гебридским ветрам. Получаю знания о том, что мой муж приставал к Кирсти. Или хотя бы пытался.

Почему я была слепа? Не замечала подозрительных объятий между папочкой и Кирсти, между папочкой и его маленькой Неваляшкой – что за дурацкое прозвище, его противно-слащавые проявления нежности. А как насчет того, что он входил по ночам в спальню дочери – когда Лидия не спала и читала вместе со мной – и оставался наедине с Кирсти?

Определенно, я догадалась. Вот система, которую я искала. Она находилась прямо передо мной. Энгус приставал к Кирсти. Поэтому она его боялась. Он всегда отдавал ей предпочтение. Он любил сажать ее на колени. Все сходится. Я докопалась до истины. Она была так очевидна. Лидия подтвердила ее, а Сэмуэлс – предсказал.

Энгус приставал к моей дочери. Кирсти была в ужасе и не понимала, как ей поступить, и в результате прыгнула вниз с балкона в доме моих родителей. Совершила самоубийство. А странности в поведении моей бедной страдающей Лидии вытекают именно отсюда.

Ведь Лидия знала. Возможно, пережила нечто подобное. А если Кирсти поделилась с сестрой всем – задолго до рокового прыжка? И это потрясло Лидию настолько, что она позже даже пыталась делать вид, что она Кирсти. Таким образом она хотела перерасти эту травму: мол, ее сестренка умерла вовсе не от того, что с ней вытворял отец.

Вот почему Лидия стала все отрицать.

А может, они притворялись друг дружкой в то лето, боясь своего папочку?

Вариантов – бесконечное множество, они сводят с ума, но сходятся к одному выводу: мой муж виноват в смерти одной из дочерей и в том, что психика второй разрывается на части.

Что мне делать?

Я могу доехать до магазина «МакЛеодс», в котором продаются товары для охотников на оленей, и купить себе большое ружье. Поехать в «Селки». Убить мужа. Бум! Мой гнев смертелен.

Потому что, Господи, мне нужно ему отомстить. Нужно. Но моя ярость сейчас не относится к делу. Я не убийца. Я мать. И значение имеет только Лидия. В данный момент, невзирая на злость, я должна придумать практичный выход из положения. Мы с Лидией сбежим из этого непрекращающегося кошмара.

Значит, придется мне пока хранить спокойствие и быть умницей.

Я выглядываю из окна: по дороге бредут отец с маленькой дочкой. Девчушка еще учится ходить. Или он ее дедушка? Он слишком старый. Сутулый, в куртке «Барбур» и завязанном узлом красном шарфе. Он показывает на огромную пикирующую чайку с острым клювом – опасную белую молнию в небесах.

«Близнецы: признаки развратных действий со стороны отцов».

Ярость опять разгорается во мне как огонь.

21

Развязав веревку, Энгус забрался в лодку и кинул на дно пакеты с покупками из «Ко-опа». Он всегда затаривался на выходные.