Холодные дни

Лупить битой сопротивляющуюся цель – сложнее, чем вам может показаться, а если при этом вы пытаетесь пинать жертву ботинком, то исполняете аэробику почище той, что в спортзале. И чем дольше Туз будет продолжать, тем тяжелее будет его дыхание, тем более интенсивно он будет сосредоточен на мне.

Орущем, воющем и очень шумном мне.

Видите ли, как раз из-за таких вот сюрпризов человек захватывает с собой резерв. Я знал, что не продержусь еще несколько секунд против напора Туза. Я также знал, с какой скоростью умеет бегать мой брат.

Но кто-то добрался сюда раньше.

Я услышал пару легких шагов, а потом Туз хрюкнул. Я посмотрел сквозь переплетение избитых до бесчувственности пальцев и увидел, что он снова делает замах битой, на сей раз целя в стоящую мишень. Бита двинулась, и продолжала двигаться по дуге, но внезапно маленькая фигура подкатилась вплотную к Тузу, оказавшись между его грудью и битой в вытянутой руке. Они крутнулись, сделав круг, следуя траектории биты, и внезапно каблуки Туза взлетели в воздух, оказавшись над его головой, а сам он – уже без оружия – приземлился на бетон, охнув от боли.

Над ним стояла женщина. Рост пять футов, не больше, сложенная, как олимпийская гимнастка, которая с возрастом продолжает следить за собой. Светлые волосы ее были коротко – в палец – подрезаны. Насколько я помнил, ее носик всегда был нахально вздернут. Похоже, его недавно ломали, и хотя он зажил, на месте перелома был виден небольшой бугорок. На моей спасительнице были джинсы, куртка из денима, а ее голубые глаза буквально горели.

Туз начал подниматься, но мотоциклетный ботинок, гораздо меньшего размера, чем его собственные башмаки, с силой опустился на его грудь.

Кэррин Мёрфи хмуро посмотрела на него, зашвырнула биту в кусты и сказала жестким тоном:

– Лежать, урод. Предупреждаю один раз.

Неистовую мысль трудно перевести в слова, особенно через боль холодной стали, которой была истыкана моя шкура, но я сумел выдохнуть:

– Атака!

Глаза Мёрфи стрельнули по всем направлениям, в том числе и вверх – и она увидела, как авангард вооруженного Малого Народца идет на нее в пике. Ее рука выхватила что-то из кармана куртки, и коротким движением руки она раздвинула складную дубинку. Маленький Народец обрушивался на нее как рой разъяренных ос.

Она не пыталась уйти от атаки. Расставив ноги, она стала резкими и точными движениями хлестать дубинкой воздух. У нее, кстати, и не было времени во что-то метить – она действовала на чистом рефлексе. Мёрфи занималась боевыми искусствами с раннего детства, и среди прочих – айкидо. В айкидо можно многому научиться, в том числе владению мечом. Я знал, что она к тому же провела много времени в тренировках с бандой древних Эйнхериев, павших воинов Севера в Валгалле. Однако сомневаюсь, чтобы хоть кто-то из ее наставников готовил ее к нынешней ситуации.

Однако, похоже, к чему-то достаточно близкому.

Маленькая дубинка превратилась в размытую картинку, нанося быстрые и резкие удары, сбивая бойцов подлетавшего Малого Народца одного за другим. Несколько звуков ударов, потом резкий: «Пинь!» – и негромкий лязг, когда Капитана Крюка сшибали в полете и он растягивался на земле. Были серии тоненького повизгивания в панике – и Малый Народец исчез.

От начала до конца эта стычка длилась, может, секунд пять.

Я начал нащупывать гвозди, которые так и торчали во мне, но Туз и его бейсбольная бита уделали мои пальцы до бесчувственности и бесполезности. Я умудрился вытащить один гвоздь из руки зубами, что было настолько неприятно – я и представить себе не мог. Я выплюнул гвоздь и услышал свой собственный короткий вскрик боли.

Мёрфи сделала несколько шагов назад, пока ее каблук не уперся мне в плечо. Потом осторожно перешагнула через мое тело, не сводя глаз с лежащего Туза.

– Насколько плохо?

У меня хватило сил проскрежетать:

– Гвозди.

Раздвинулись кусты, и из них появился Томас с пистолетом в одной руке и огромным гуркским ножом в другой. Он навел ствол на Мёрфи, затем резко поднял его вверх и одним движением перенаправил на лежащего Туза.

– О, привет, Кэррин.

– Томас, – коротко отреагировала Мёрфи. Она сверху посмотрела на меня. Я попытался жестом указать на гвозди, все еще торчавшие во мне, но при состоянии моих рук и ладоней лишь неуклюже дергался на месте.

– Черт возьми, Гарри, лежи спокойно.

Это не заняло у нее много времени. Пара быстрых движений – и гвозди были вынуты. Уровень боли упал до одной десятой в сравнении с той, что я испытывал прежде. Я блаженно обмяк.

– Насколько плохо? – спросил Томас.

– Одна из ран кровоточит, но не сильно, – сообщила Мёрфи. – Боже, но его руки…

– Нам нужно убираться, – сказал я. Собственный голос казался мне незнакомым. – Приближаются неприятности.

– Нет, – произнес красивый баритон Сидхе. – Неприятности уже здесь.