Холодные дни

– Хэллоуин, – повторил Боб менторским тоном. – Время, когда мир мертвых оказывается ближе всего к миру смертных. Все и вся, пребывающие в этом мире, становятся смертными в Хэллоуин.

Я протяжно присвистнул.

– Сомневаюсь, что среди ныне живущих есть больше, чем пара человек, знающих об этом, Гарри, – сказал Боб. – И бессмертные уж позаботятся, чтобы такое положение сохранялось и впредь.

– А с чего они так обеспокоены? – спросил я. – В смысле, почему бы им просто не светиться в ночь на Хэллоуин?

– Потому что именно тогда они… – Он устало вздохнул. – Это трудно объяснить, потому что у тебя напрочь отсутствуют адекватные концептуальные модели. Ты с трудом досчитаешь до четырех измерений.

– Математику проходят в средней школе. Оставь насмешки и попытайся объяснить.

– В Хэллоуин они питаются, – сказал Боб. – Или… заправляются. Или просто крутятся вхолостую. Это вообще-то одно и то же, и я объясняю тебе лишь малую толику системы. В ночь Хэллоуина неподвижная и застоявшаяся часть их бессмертия становится пластичной. Они вбирают энергию – и тогда способны добавить новые силы к тем, которыми уже располагают. В основном они крадут энергию у других бессмертных.

– Эти уроды кеммлериты с их Темносиянием, – выдохнул я. – Как раз в ночь Хэллоуина…

– Именно! – воскликнул Боб. – Данный ритуал должен был превратить одного из них в бессмертного. То же самое правило в действии: это единственная ночь в году, когда такие вещи действительно могут происходить. Я сомневаюсь, что все они знали насчет той самой ночи. Но могу поспорить, что Коул знал. Жуткий тип, серьезно.

– Которому, по-моему, нужен гипсовый корсет и хороший врач. – Я пытался расчесать свои слишком длинные и спутанные волосы пальцами, размышляя об услышанном. – Значит, на Хэллоуин они находятся здесь? Все?

– Любой, кто… Единственное определение, приходящее на ум: «кто не спит». Бессмертные не всегда движутся в потоке времени с той же скоростью, что и Вселенная. С твоей точки зрения могло бы показаться, что они пребывают в спячке. Но это не так. Просто ты не в состоянии адекватно воспринимать их истинное бытие.

– Значит, они здесь, – медленно произнес я. – Кормятся и тибрят друг у друга маленькие порции энергии.

– Верно.

– А сладости они тоже выпрашивают?

– Пхе, – сказал Боб. – А откуда, по-твоему, это пошло?

– Все эти годы? Невероятно жуткая мысль, – сказал я.

– Думаю, все обычаи Хэллоуина разработал второй или третий Мерлин Белого Совета. Именно поэтому люди стали носить маски в эту ночь, вплоть до наших дней. Для того, чтобы любой голодный бессмертный, прибывший ночью и ведомый силой, хорошенько подумал бы, прежде чем сожрать кого-нибудь. Ведь они никогда не могли быть уверены, что за маской не скрывается другой бессмертный, заманивающий их в ловушку.

– Хэллоуин завтра ночью, – сказал я. Часы на здании банка, мимо которого я проезжал, показывали два часа с минутами. – Или, технически рассуждая, уже сегодня.

– Какое совпадение, – сказал Боб. – Кстати, с Днем рождения. А я тебе ничего не подарил.

Не считая моей жизни.

– Все в порядке, – я потер подбородок. – Значит… если я смогу добраться до Мэйв в ночь Хэллоуина, то смогу ее убить.

– Ну, – с сомнением произнес Боб. – Попробовать ты, конечно, можешь. Технически это возможно. Что вовсе не значит, будто у тебя хватит сил сделать это.

– Сколько у меня в запасе времени? Когда кончается ночь Хэллоуина? – спросил я.

– С первой птичьей песни, – деловито ответил Боб. – Певчая птичка, петух, не суть. Как запела, так ночи конец.

– Отлично. Значит, это дедлайн. – Я прищурил глаза, обдумывая свои действия. – Что дает мне чуть больше двадцати четырех часов, – пробормотал я. – Мне нужно найти ее там, где она будет, в этом мире или в Небывальщине, затем притащить сюда, и расправиться с ней, не давая ей удрать или убить меня раньше. Кажется, не очень сложно.

– Угу. Почти невозможно, но просто. По крайней мере ты знаешь, когда и как, – сказал Боб.

– Но я ни на шаг не приблизился к «почему».

– Ничем не могу помочь, босс, – сказал Череп. – Я дух интеллекта, а то, с чем мы столкнулись, не имеет никакого смысла.

– Почему?

– Потому что в этом нет никакого разумного смысла, – сказал Боб уныло. – Ведь, когда Мэйв умрет, появится другая Мэйв, всего-то-навсего.

Я нахмурился.

– Ты о чем?

Боб вздохнул.

– Ты все еще думаешь о королевах Феерии как о конкретных личностях, Гарри, – сказал Боб. – Но они не индивидуальны. Это мантии власти, роли, положения. А личность внутри всего этого – легко заменимая часть.

– Типа, как Зимний Рыцарь?

– Именно, – сказал Боб. – Когда ты убил Слейта, его сила, мантия, положение перешли к тебе. То же самое и с королевами Феерии. Мэйв просто носит мантию Зимней Леди. Убей ее, и новая Зимняя Леди появится незамедлительно.

– Может быть, этого Мэб и добивается, – сказал я.

– Не стыкуется с фактами, – возразил Боб.

– Почему? – спросил я.

– Потому что мантия изменяет того, кто ее носит.

Внутри у меня похолодело.

(Я не Ллойд Слейт.)

(Он тоже не был. Поначалу.)