Холодные дни

– А, – Молли нахмурилась и принялась играть крошками хлеба, гоняя их по столу пальцем. Потом кивнула. – О’кей.

– И что теперь? – спросил Томас.

Я торопливо доел последние кусочки сандвича. О, брат, это была вкуснятина! Запил же стейк несколькими глотками великолепного пива, сваренного Маком. Обычно после пары бутылок пива с хорошей закуской меня тянет вздремнуть. Сегодня они были такими же убаюкивающими, как «Ред Булл».

– Молли, – сказал я, – я хочу, чтобы ты поговорила с Туком. Мне нужно, чтобы гвардия была в сборе, готовая выступить по моему сигналу.

– В разведку? – догадалась она.

Я кивнул.

– А пока ты будешь этим заниматься, я попытаюсь понять, где могут располагаться потенциальные места для закладки таймерной бомбы с заклятием, чтобы знать, где выставлять охрану. И закажи пиццу: на нее они слетятся в момент.

– О’кей, – сказала она. – Эм-м… А деньги?

Я посмотрел на Томаса: – Она уже один раз за меня заплатила. Твоя очередь.

Томас фыркнул и вытащил из кармана белую пластиковую карточку. На ней не было никаких логотипов: только ряд цифр и магнитная полоска. Он толкнул ее через стол в сторону Молли.

– Будешь заказывать пиццу, расплатись этим.

Молли рассматривала карточку со всех сторон.

– Карточка Diners Club или что-то в этом роде?

– Карточка Рейтов для непредвиденных обстоятельств, – сказал он. – Лара их раздала всей семье. После первой оплаты этой картой, она действительна еще двадцать четыре часа.

– Сколько? – спросила Молли.

– Двадцать четыре часа, – повторил Томас.

Молли удивленно приподняла брови. Томас едва заметно улыбнулся.

– Суммы пусть тебя не волнуют. Моя сестра не верит в лимиты. Так что делай с ней, что хочешь. Мне все равно.

Молли взяла карту и очень осторожно поместила ее в старенький кошелек для мелочи.

– О’кей, – она посмотрела на меня. – Прямо сейчас?

Я кивнул.

– Двигай.

Она задержалась, чтобы достать из сумочки авторучку. Потом нацарапала что-то на салфетке и протянула мне.

– Мой домашний телефон.

Я бросил взгляд на цифры, прочитал их и запомнил. Потом передал салфетку Томасу, который просто сунул ее в карман.

– Ты отправляешь ее туда одну?

Молли без всякого выражения посмотрела на Томаса. После чего исчезла.

– О, – сказал Томас, – конечно же.

Я встал и прошел через всю комнату к двери. Открыв ее, я выглянул наружу, словно выжидая, что кто-то подойдет. Проделывая все это я почувствовал, как Молли скользнула мимо меня. Тогда я снова закрыл дверь и прошел внутрь. Над озером погромыхивал гром, но дождя не было.

– Я заметил, – растягивая слова, произнес мой брат, – что ты не оставил ей способа связаться с тобой.

– Правда заметил?

Он хмыкнул: – Думаешь, Хват сможет причинить ей вред?

– Думаю, она не оставит ему выбора, – сказал я. – Она уже многое может, но Хват как раз тот тип, с которым ей связываться не стоит. Он привык к чарам, умеет защищаться от них, кроме того, он умен.

– Молли дурочкой тоже не назовешь, – сказал Томас.

– Молли моя проблема, – сказал я.

Я не хотел, чтобы мои слова прозвучали так холодно и так жестко. Мой собственный гнев удивил меня, но он побулькал и стих. Какая-то часть меня пребывала в ярости от того, что Томас подверг сомнению мое решение, касающееся моей ученицы. Молли была моей, и черт меня дери, если какой-нибудь красавчик из Белой Коллегии…

Я прикрыл глаза и сжал челюсти. Гордыня. Обладание. Территориальность. Это был не я. Это была мантия Зимы, говорившая моим голосом.

– Извини, – сказал я мгновение спустя и открыл глаза.

Томас не выказал никакой реакции, ни на мой рык, ни на гнев, ни на извинение. Он просто изучающе смотрел на меня. И потом тихо сказал:

– Я хочу кое-что тебе посоветовать. Я не пытаюсь заставить тебя делать что-то. Тебе просто нужно это услышать.

– Давай, – сказал я.

– Я хищник, Гарри, – сказал он. – Мы оба это знаем.

– Ну да. И?

– И я распознаю хищника в другом, когда его вижу.

– И?

– И ты смотришь на Молли, как на пищу.

Я нахмурился.

– Вовсе нет.

Он пожал плечами.

– Не все время. В какие-то моменты. Ты смотришь на нее, и я вижу, как ты что-то просчитываешь. Ты каждый раз замечаешь, когда она зевает.

Я не знал, что сказанное Томасом сейчас – правда.

– Ну и что?

– Когда она зевает, то показывает тем самым, что устала. Мы неизбежно замечаем это, потому что усталая добыча – легкая добыча. – Он наклонился вперед, положив одну руку на стол. – Я знаю, о чем говорю.

– Нет, – сказал я, а в моем голосе снова зазвучал холод. – Не знаешь.

– Я тоже пытался отрицать эту истину, когда мне было лет пятнадцать. Не слишком удачно у меня получилось.

– И что? – спросил я. – Ты думаешь, я собираюсь напасть на нее, когда она отправится спать?

– Да, – сказал он. – Если ты не распознаешь своих мотиваций и того, что тебя контролирует, ты так и сделаешь. Может, не сегодня, может, не завтра. Но рано или поздно. Ты не можешь игнорировать инстинкты, старина. Будешь игнорировать, они в одну прекрасную ночь застанут тебя врасплох. И ты причинишь ей боль, тем или иным образом.

Я не знал, что на это ответить. Просто нахмурился и посмотрел на свою пустую бутылку.