Холодные глаза

Я принес наиболее четкую и крупную. Там была группа из десяти человек. Они находились, судя по фону, в каком-то военном бараке. Кто-то играл на гитаре, парочка ела, остальные просто веселились.

– Давай, – сказал Заур и протянул руку.

Я отдал, и он сказал:

– А теперь садись.

– Куда?

– Да, блядь, сюда садись. – Заур указал на противоположную сторону кухни. – Сядь, да? Отдохнем пару минут.

– Тебе срочно надо выпить. Ты уже моросишь, – пробурчал я и сделал то, что он велел.

Заур некоторое время молчал разглядывал фото, а потом заговорил:

– Знаешь, когда этот гондон подловил меня в подъезде с ножом и когда засунул его в меня, разрубил мою ебаную печенку на две части, знаешь, о чем я думал?

– Нет.

– Ну давай, догадайся, ты же умный.

– Не знаю. Как не умереть? Как отбиться? – развел я руками.

– Неа, не-е-ет. Я думал о другом. – Заур продолжал звериными глазами внимательно изучать фотографии. – Я был уверен, что выживу. Не знаю почему, но я был уверен, что выживу. Что приду из ада за ним. Единственное, о чем я думал, когда двумя руками удерживал его руку и чувствовал, как нож медленно входит в меня, – это как бы его не забыть. Я держал его руку, блядь, выигрывал время, и смотрел прямо в его глаза, и пытался их запомнить, чтобы когда-нибудь, когда я выйду из больницы, где-нибудь случайно в толпе узнать это лицо. Которое я раньше видел.

– Видел?! – От удивления я даже привстал.

– Думаю, да. Не знаю, где и когда, но я видел эти глаза.

– Ты, кажется, указал, что он был в маске. Обычной, как от ковида.

– Да, указал, но он не был в ней. Я смотрел в его заросшее усами и бородой лицо и пытался запомнить хотя бы глаза, потому что остальное он сможет изменить, но не глаза. Они останутся.

– Ты знаешь, как он выглядит?!

– Знал, но забыл… Точнее, я помню это чувство, что понял, что знаю его! Понимаешь? Я понял, что видел его раньше! Но когда я проснулся в больнице, лицо я уже забыл. – Заур отшвырнул фотографию в сторону раковины, и стекло рамки разбилось.

– Почему ты не сказал? Можно было составить фотопортрет!

– Чтобы найти его и убить! Как тебе не понятно! Я хочу поймать его, хочу посмотреть в его глаза и потом проткнуть их своими пальцами. Вот что мне нужно, я здесь не для того, чтобы найти его и сдать полиции. Я тут, чтобы убить его. И ты тоже! Что, нет? Пришел показать на него пальцем и такой, типа, «но-но-но, ты плохой человек, повернись» и его арестовать? Или ты еще не решил? – Он прожег меня взглядом.

Я не знал, что ответить. Часть меня готова была убить его при любой возможности, но другая пыталась сделать все правильно. А что такое «правильно» в случае с этим психопатом, я все еще не определил.

– Ссыкло. Да, ты никого не потерял из-за него. И в тебя он не тыкал ножом, но ради девочек, ради Каримдина, ради троих детей Салима, блядь, ты обязан хотеть его убить!

– Хочу, заебал, хочу я его убить! – не выдержал я. – Хочу, как все село, и что теперь?! Ходить с вилами по домам?! Заебал! Дай мне думать головой! Хоть кто-то из нас должен думать, пока второй бухает!

– Вот и подумай, блядь, кто там лежит? – сказал Заур и кивнул в дыру.

– В смысле «кто»? – удивился я.

– В прямом. Чьи это кости там в этой ебаной дыре, которую я пробил своей жирной жопой?

Я вытащил фонарь и осторожно полез в подпол. Там, на земле, действительно лежал скелет, на котором была легкая одежда до щиколоток, что-то типа ночной рубашки или белого платья. Руки аккуратно сложены на животе, которого уже не было.

– Тело… – сказал я сам себе.

– Поздравляю! И вот тебе еще подсказка – «Эминов Тамерлан».

– Это кто? – спросил я, вылезая из дыры.

– Владелец дома с трупом в полу, – ответил Заур, продолжая читать с экрана телефона. – «Э. Т.». Так было?

– Так, – согласился я.

– Тогда мы нашли этого гондона. А это, – он кивнул на дыру, – походу, его жена. Та самая, которая умерла в родах. Теперь осталось самое легкое – разыскать его и поймать.

Держась за столешницу, Заур поднялся и захромал к выходу. А я пытался переварить, что в этом доме, скорее всего, жил человек с настоящим телом под землей. Телом, которое все это время не просто находилось там, но и гнило. Понимая и не понимая это одновременно, я только и мог, что провожать Заура взглядом.

Собравшись с силами, я тоже встал и, выходя из дома, остановился взглядом на кресле в углу. На его подлокотнике лежала тетрадь. Еще не успев взять ее в руки, я понял, что это тот самый утерянный мной в ночь пожара дневник Кумсият. Все это время, эти три года, дневник был у него. Скорее всего, убийца забрал его, обыскав либо меня, либо машину, в ту ночь, когда я пришел за объяснениями к уже мертвому Муртузу.

– Идешь? – крикнул Заур с улицы.

– Да…

Я вышел из дома и направился к машине. Заур уже ждал меня внутри.

– Сегодня прямо день сюрпризов, – произнес он, улыбнувшись, и прочитал в телефоне: «Тамерлан Эминов награжден орденом Красной Звезды. Посмертно».

Вечером того же дня мы вернулись в Махачкалу, и Заур сразу же отправил меня в оружейный магазин.

– Салам алейкум, – сказал я, входя внутрь.