Холодные и мертвые (сборник рассказов) (СИ)

— Я тут вспомнил, что твои родители не отпускали вас с братом на ночные просмотры кино, которые мы устраивали.

— Что, будем смотреть кино? — насмешливо поинтересовался Курт. Ойген спокойно посмотрел в ответ, затем неожиданно выдернул из-под Курта подушку и огрел его по лицу.

— О-о-о, — возмущенно протянул Курт, сползая под одеяло и пытаясь спрятаться под ним. Голос немного прорезался, хотя все равно говорить получалось как через комок ваты в горле.

— Я согласен, согласен! Будем смотреть все сезоны «Доктора Хауса», все, что захочешь, только не бей. Подушка еще раз пришлась по больному боку, появление синяка на котором никто так и не объяснил, и ткнулась ему под голову. Ойген его явно простил. Медик присел рядом, стянул с Курта одеяло и критично осмотрел:

— Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду, — Курт обнял подушку и завалился на бок. — Одно только. То, что у меня на ребрах — твоих рук дело?

— Естественно, — Ойген улыбнулся. — Я избил тебя, как только вы с патрульными нарисовались в моих дверях.

— Я что, еще и сам пришел? — неожиданно серьезно поинтересовался Курт. — Это не следы от ударов. Это… Грудь вдруг сдавило стальным кольцом. Курт замолк, хватая губами воздух. Щеки и нос защипало. На его груди, сжимая коленями, сидел Серый. Это было давно, Ию сказал, что неделю назад, но такое ощущение, что прямо сейчас.

— Это просто хрен знает что такое, — прохрипел Курт, потирая грудь. Ойген похлопал его по руке.

— Все будет хорошо. У тебя есть еще дня три, прежде чем мое терпение кончится, и я выгоню тебя из своего дома. Пойдем, — он кивнул Юстасу, — пусть спит. Священник оторвался от книги, коротко улыбнулся и, уходя, перекрестил Курта. Курт обругал его и откинулся на кровать. Еще по меньшей мере неделю он мог спокойно отсыпаться.