Холодные мечты

– Я уладил все вопросы и подготовил все необходимые документы, – добавил Афанасий Афанасьевич и очень выразительно постучал указательным пальцем по кожаной папке, которую обычно носил с собой. Зная о его консерватизме, легко было предположить, что этой папкой он пользуется уже не первый год и хранит там наиболее ценные бумаги, с которыми не рискует расстаться. – Наше присутствие на процедуре, это простая формальность, но вместе с тем, это необходимая формальность. Дубль, созданный Азарой, подлежит уничтожению в официальной обстановке. Прошу вас, пройдемте в камеру, где пройдет сожжение. Да-да, именно, сожжение! – он поспешно направился по коридору.

– Афанасьич-то того, психует, – подмигнул Савелий.

– Похоже на то!

– Че-то клинит его, – продолжил Савелий.

– В этом нет ничего забавного, – шикнула Анжела.

Уже много позже Доминике удалось узнать об истинном отношении адвоката к происходящему, о том, что двадцать лет назад Афанасий Афанасьевич проснулся от пожара, полыхал его дом, ему самому удалось выбраться, что, не смог сделать никто из членов его семьи, ни жена, ни двое детей. Что именно он пережил, как долго ждал пожарных, слышал ли он их крики о помощи, чувствовал ли он в дыму пожара запах горелой плоти, не знал никто, сам адвокат никогда не рассказывал об этом. В этот день предстояло просто наблюдать за уничтожением некой биологической массы, имеющей форму человека. Но для Афанасия Афанасьевича, это процедура была невыносимо тяжела. Он привел владельцев в камеру, и присел на один из стульев.

– Это ужасно! – вскричала Анжела.

Помещение, в котором и должно было все произойти, не было камерой в прямом смысле этого слова, скорей всего оно напоминало прощальный зал в крематории. Там стояло несколько стульев, в стене виднелось нечто походящее на заслонку печи, перед которой на длинной кушетке лежало тело дубля. Без самой пиявки Азары, тело было неподвижно.

– Хреново тут, – высказался Савелий. – Это, зловеще как-то!

– Полностью с вами согласен! – в искренности этого высказывания адвоката никто не усомнился.

Тут было ужасно. Но самым ужасным было то, что тело, ожидавшее уничтожения, точь-в-точь походило на всемирно известную модель Кики Кик. Оно не дышало, дубли не нуждаются в воздухе, их обменные процессы протекают иначе, да они и не предназначены на долгий срок, обычно их создают на несколько месяцев, максимум на год. Это тело было всего лишь транспортом для оранжевой пиявки.

Все присутствующие понимали это, но все равно, предстоящее сильно нервировало их.

– Как они создают себе тела? – спросила Доминика, чтобы как-то отвлечься.

– Весьма любопытный вопрос, на который, увы, у нас нет ответа, – сказал адвокат, вроде он даже обрадовался вопросу и возможности пообщаться в такой момент. – Они создают себе тела уже здесь, когда прибывают из Смерка, но на этот процесс никому не дозволено смотреть. В Империи есть специальные комнаты, в которых прибывшим и прошедшим регистрацию смерканам позволено создавать дублей. Вход туда строго запрещен, и это правило неотступно соблюдается.

– Из чего они делают дублей? – продолжила расспрашивать Доминика. – Ведь не может же тело появиться из пустоты?

– Не могу знать, – адвокат пожал плечами. – Этого они нам не раскрыли. Вероятно, есть какие-то заготовочные материалы, биологическая масса. Право слово, не знаю.

– Сколько же они их делают? – спросил Савелий. – Тут год нужен, пока же еще все это вырастет. А может и десять лет. Я вот, например, восемнадцать лет рос.

– Ты не дубль, – напомнила Анжела.

– По нашим данным на создание хорошего, качественного дубля у смеркан уходит двадцать четыре часа, – пояснил адвокат. – Азара призналась, что этого дубля создала за два часа, что было ее личным рекордом и что стало ее ошибкой, за время создания ее успели выследить оперативники. Если бы ей не нужно было создавать себе дубля, то она сумела бы скрыться от нашего оперативного отдела, и подчиненным Макея пришлось бы некоторое время потратить на ее поиски.

Афанасий Афанасьевич умолк, трое молодых людей тоже молчали, не в силах придумать, о чем еще можно поговорить, и откровенно не понимая, чего они ждут. Но никто из них не решился задать этот вопрос непривычно растерянному адвокату. Взгляды блуждали по камере, то и дело натыкаясь на неподвижное тело дубля.

– Одиннадцать сорок три, – вместо приветствия произнес вошедший Макей, появившийся в камере в военном облачении. – Уничтожение назначено ровно на полдень, у нас есть еще семнадцать минут.

–Да-да, во всем нужна точность, – согласился адвокат, встал и пожал руку прибывшему.

И все же, он имел крайне подавленный вид, это можно было угадать лишь по единичным признакам, например, по устремленным книзу уголкам губ, повернутым внутрь носкам ботинок и по пальцам, крепко вцепившимся в кожаную папку с документами.

– И мы должны тут просто сидеть и ждать? – спросила Анжела.