Холодные сердца

— Анна любила мужиков, просто долго сдерживала себя, а как дорвалась… Хотя это к делу отношения не имеет… Покрути им во мне. О-о. Хорошо. Мы спаривались с карликом на моем пляже — он любил меня, потом Анну, потом мы вдвоем лизали его член.

Антон остановился, сдавил Нору за талию.

— Кончил?

— Больше не могу, пустой. — Он вышел из нее, отвалился на подушки. Глубоко дыша, попросил: — Не рассказывай мне этого… Я хочу узнать, как она утонула, и все.

Нора с сожалением погладила пальцем себя между ног.

— Бедная Мамочка, Антон не хочет любить тебя. О-у… — Она со стоном погрузила палец в промежность и быстро-быстро двигала им, потом зашевелила бедрами и рухнула рядом, облизывая губы в оргазме. Открыв глаза, произнесла: — Даже голова заболела.

— Ты сумасшедшая.

— Почему?

— У тебя болезненная сексуальность. Ты давно не была с мужчиной?

— В семь утра я проснулась, хотя уснула в три, спустилась на кухню, там села на кухонную плиту и раздвинула ноги. Моя молоденькая горничная Анжела мастерски владеет языком. Он у нее длинный и вертлявый, как змея. Она долго мучила Мамочку. Я испытала четыре оргазма. Потом достала из шкафа огромный силиконовый вибратор и овладела им Анжелой.

— Ты больная.

— Га-га-кха. А ты ханжа, милый мальчик. Ты ничего не смыслишь в сексе и ничего не умеешь. Как я говорила, твоя мать открыла для себя этот удивительный мир. В тот день было как всегда — секс с Коротышкой. Мы плескались, загорали и отдавались неутомимому карлику. Потом она пошла плавать.

— Она не умела плавать.

— Она сказала: пойду поплаваю.

— И что?

— На меня забрался карлик. Мне было не до нее. Но вскрик Анны испугал меня, я дернулась, выглянула из-за головы моего мучителя — она бурлила водой, я не видела ее головы, но вдруг она вынырнула, увидела меня, что-то сказала и… ушла под воду. Я закричала на весь пляж. Мои девки побежали ко мне на крик. Пока я столкнула с себя Федьку, пока указала им — они кинулись в воду, но не нашли ее…

Антон, вздохнув, сел, нервно вытащил сигарету из пачки Норы, закурил, посмотрел на Нору — она была бледная, вспомнила все ясно, живо, вернулась в прошлое.

— А что она говорила?

— Кто?

— Ты сказала, что мать что-то сказала тебе и ушла под воду.

— Я не расслышала… Подожди. — Нора села на постели, поправила золотые цепочки на своей груди. — Я четко видела ее лицо. Я повторю губами движения ее губ. Смотри на меня.

Антон смотрел, как Нора, морщась в воспоминаниях, двигает губами.

— Нет, не так. — Она мотнула головой. — Что-то похожее на…

Антон мучительно следил за ее губами.

— Держат.

— Что? — отозвалась Нора.

— Держат. Получается слово «держат». Посмотри на мои губы, а я крикну. — Антон соскочил с кровати, отошел в угол комнаты и крикнул: — Держат!

Нора была потрясена.

— Да. Она… она кричала, что ее держат. О боже!

Антон отмахнулся:

— Не береди себя, ей показалось. Может, водоросли.

— Дно у нас чистое и пологое! Без растений.

— Ты дашь адрес карлика?

Нора пожала плечами:

— Он больше не появлялся в моей жизни. Видимо, сбежал, боясь неприятностей.

— Ясно… Ладно, мне надо ехать.

— Останься.

— Не могу. Муторно мне.

— Мне тоже.

Они спустились в холл, оделись, оба выпили по порции коньяка.

— Спасибо за рассказ, — сказал Антон, собираясь уходить.

— Захочешь дать в рот — звони.

Антон мотнул головой — ну и дама.

Нора уже звонила по сотовому, вызывая обслугу обратно на виллу…

Дома Антон задумчиво сидел весь вечер у телевизора — Алиса была на вечеринке у подруг, звонила оттуда неоднократно на автоответчик: Антон не подходил к домашнему телефону, а сотовый был выключен. Не верилось ему, что Нора так четко вспомнила движения губ матери в ту роковую минуту. Может, мать и не кричала ничего, просто хватала ртом воздух. Да, вон какие тайны скрывал отец, не желая расследования… То есть он знал? А вдруг ревность? Нет, глупость, он не мог погубить мать из ревности!

Предать сына ведь смог!

Антону стало обидно до слез за свою любовь к отцу. Скотина. Он тоже открыл для себя удивительный мир секса. Муж и жена — одна сатана.

В тот вечер Антон понял, что ему необходимо отыскать карлика — неспроста он затаился, может быть, даже уехал из города — не имел бы грешка, вряд ли бы бросил Нору…

— Антон Артемович, вас отец вызывает, — запыхавшись, отрапортовала молоденькая практикантка из конторы.

Антон оценивающе оглядел ее — ножки длинные, упругие, грудки небольшие. Не мешало такую цыпку прибрать к рукам.

— Как вас зовут?

— Настя.

— Красивое имя.

— Сейчас очень распространенное.

— Все равно красивое.

— Я могу идти?

— Идти? Да. Спасибо, Настя.

Практикантка унеслась, прижимая к груди кожаную папку с бумагами. Антон огляделся — заводской двор был тщательно выметен, бордюры свежевыбелены, мусорницы без запаха, цветы в клумбах, кругом деревья, несущие прохладу, — отец старался, чтобы его завод во всем был выдающимся. Выдающийся завод у выдающегося мерзавца.

Антон торопливо пошел к заводоуправлению. Странно, что Огурцов не нашел его. Хотелось бы перед беседой с отцом знать, что он втирал Огурцову в мозги.