После долгого разговора на конспиративной квартире Игоря отпустили. Он остался управляющим завода, он остался состоятельным человеком, но акции у него забрали — все, все сто процентов. Или — или, так стоял вопрос. Или акции, или прямая дорожка в ад — против обильного компромата у него не было ничего, слишком много говна ему прощалось за «Луговский фарфор». Огурцов сообразил, что такой лакомый кусок ему не позволят заглотить в любом случае, и Бардаков-старший был владельцем предприятия последние деньки перед массированной атакой.
— Работай, Игорь, и помни нашу доброту, — напутствовал его крепкий пожилой подтянутый дяденька, явно из высших. — А придет время, переведем тебя на Охтинский завод… Ты ведь там трудился когда-то, многих знаешь… Будешь нам полезен при его захвате!
Сидя в кабинете управляющего, Игорь тупо смотрел перед собой.
Каким надо быть могучим, кем, какие связи иметь, чтобы прорваться наверх?
…Они встретились в небольшом кафе в центре Москвы. Сидели за столиком, пили чай. Один передал другому прозрачную папку с документами.
— Они?
— Я обещал.
— Как тебе удалось сломать Бардакова?
— Есть у меня в областном управлении смышленый мальчик — Ваня Аксенов. Истинный профессионал… Оказывается, его отец был корешом с Бардаковым. Из-за матери Ивана давным-давно вышла ссора между друзьями, глупая, нелепая ссора, ревность, то-се — отец ушел из семьи, а Бардаков потом помогал им чем мог. Довольно трогательная история, чистая… Но мы состряпали такое досье, что выходило — Бардаков соблазнил мать Ивана, разбил семью и вообще… Все их беды типа были из-за него…
— У него не закрались сомнения: откуда сведения в ФСБ о заурядном бытовом происшествии?
— По досье, за отцом Ивана, как за неблагонадежным, наблюдал КГБ, отсюда черным по белому показания агентов, папка из «архива». Короче, науськал я Аксенова: отомсти за мать, за отца, за младшего брата Сережу, за себя…
— Хитрый ты. Хмы-кгхе.
— Не хитрый, а умный. Короче, талант агента Аксенова плюс стечение обстоятельств — на заводе шла скрытая борьба. Иван все зафиксировал… Некоторые детали операции я тебе уже рассказывал.
— Аксенов не знает?
— Он болезненно честен. Думаю, самое лучшее, чтобы он знал, что положено агенту его уровня, остальное — прерогатива элиты!
— Правильно. Меньше знаешь — лучше спишь.
Помолчали. Тот, который принес документы, спросил с коварной усмешкой:
— Что теперь? Совесть не мучает?
— А… опять разговоры — продаем Россию? Ничего, дорогой, те миллионы, что Покупатель перегонит в партийную кассу, помогут нам выиграть выборы. Партия власти сейчас ослабела как никогда. Ты просто спасаешь нашу партию, а с ней и демократию в России… А когда мы выиграем, мы вернем все, чем сейчас приходится жертвовать…
— Дай бы бог… Дай бы бог…
Бардаков Артем Петрович был осужден за неумышленное убийство сына на пять лет.
Алиса Бардакова (вдова Антона) «покончила с собой», узнав о гибели супруга, приняв яд.
Елена Огурцова (супруга Игоря Огурцова) была помещена в закрытую больницу для психически нездоровых людей.
Завод «Луговский фарфор» в течение года с момента смены собственников обанкротился, оборудование было продано с молотка, рабочие уволены. В корпусах разместились склады многочисленных торговых фирм-импортеров.
Игорь Огурцов был введен в совет директоров Охтинского завода по производству фарфора. Завод начало лихорадить, возникли трудности с возвратом неразумно взятых кредитов, нависла реальная угроза банкротства и передачи предприятия в руки новых хозяев.
Сто пятьдесят миллионов долларов, полученные одной из политических партий, не смогли обеспечить ей победу на выборах в Государственную думу, так как большая часть денег осела на личных счетах партийных боссов.
Несколько тысяч человек из-за гибели Луговского завода лишились работы и куска хлеба. Моногород, существовавший сотню лет благодаря заводу, пришел в полное запустение. Правительству России неоднократно приходилось выделять бюджетную помощь жителям и гасить взрывы недовольства обещаниями инвестиций и инноваций.
Известная мировая корпорация фарфора, проведя блестящую операцию по устранению российских конкурентов, несмотря на введенные на тот момент санкции в отношении Российской Федерации, смогла уверенно захватить новые рынки сбыта в России, открыть два новых завода в Юго-Восточной Азии, дать новые рабочие места тысяче управленцев в Европе, увеличить заработную плату своим сотрудникам и послать в луговский детский дом один грузовик с гуманитарной помощью: одеяла, медикаменты, одежда секонд-хенд, турецкое печенье в хрустящей упаковке, красные фарфоровые кружки со своего завода в Бангладеш с улыбающимся Санта-Клаусом.
— Мы бескорыстные друзья России, — серьезно сказал Гюнтер Хугель, президент корпорации, в интервью информационной программе «Время»…