Холодные сердца

Сергею понравилось в Америке — работа, о которой он мечтал, зарплата еженедельно, квартира, машина (купил самую дешевую уже через месяц после приезда). Правда, приходилось часто пускать в дело язык, ублажая потрепанную Лиз Сорнофф, и заниматься с ней анальным сексом, чего Сергей терпеть не мог. Это было даже хуже, чем первое удовольствие, которое он ей устраивал. И самое мерзкое во всем этом было то, что Лиз отказывалась от близости с использованием презерватива, а Сергей знал, что кроме него Лиз шустрила еще с десятком молодых и не очень сотрудников компании.

«Так и СПИД недолго подхватить», — вертелось в голове.

Спасла Сергея от Лиз скороспелая женитьба. Бекки Конэл не походила на писаную красавицу, но она была молода, а родословную вела (по ее словам) от первых колонистов. Сергей переселился к жене — она уже десять лет жила в милом домике с двумя спальнями, за который предстояло рассчитываться по кредиту, наверное, и внукам. Потом Сергею устроили американское гражданство по какой-то там поправке к какому-то там закону.

— Все получилось!

Сергей водрузил американский паспорт в нагрудный карман рубахи. Дальше предстояло преуспевание и сладкая жизнь. Иначе и быть не могло — английский он уже знал неплохо и всем встречным и поперечным, улыбаясь, говорил:

— Как дела?

Через полгода его компания влезла в базу данных Техасского кредитного банка по программе Сергея и перекачала несколько десятков миллионов баксов в офшорную зону на экзотических островах. Владельцы-евреи, тихо посмеиваясь, бежали вслед за деньгами.

Сергей сел в тюрьму. На два года.

Все два года он с великими ухищрениями спасал свою задницу от свирепых пожилых негров, которые таким способом боролись с белым расовым засильем. По слухам Сергей знал, что в местах заключения с белыми не церемонились и уберечься от афроамериканской любви было совсем не просто. Но он был русским и ухищрялся выкручиваться из самых щекотливых ситуаций. Иногда ему просто везло.

Жена не собиралась терпеть отсутствие мужа целых два года — она объявила Сергею развод и уехала с очкастым библиотекарем в Луизиану.

Униженный и опустошенный, совершенно раздавленный жизнью, Сергей вышел из тюрьмы с тощей кредиткой и клеймом отбывшего заключение преступника — пять лет он не имел права работать в компьютерном бизнесе. Сергей не сомневался, что и по прошествии моратория ему вряд ли дадут работу у монитора.

У него теперь было два пути — совершить новое преступление и снова сесть, чтобы негры не особенно скучали, и остаться изгоем — работать полотером, грузчиком, заправщиком, снимать комнатку в грязном многоквартирном доме и топить мысли в дрянном виски.

Купив билет на междугородний автобус, Сергей приехал в Калифорнию. В Лос-Анджелесе его никто не ждал. Проработав два года полотером, а затем и мойщиком посуды в одном из дешевых кафе, он снова влез в историю — местным пьяницам он чем-то не понравился. Его избили два раза. Третьего раза он ждать не стал. Так он оказался на пять миль южнее отвратительной дыры у мексиканской границы, именуемой Пасифик-Сити. Именно здесь располагалась последняя перед границей заправка. При этой заправке в дощатом сарае с вывеской «мотель» он поселился. Хозяин заправки, вредный старик, любитель выпить и покурить, пообещал кормить, поить, иногда давать деньги.

— Вижу, парень, ты не в ладах с законом, — назидательно погрозил он пальцем.

— Почему вы так думаете?

— Старика Крэнка не проведешь. Но мне плевать. Если есть закон, кто-то с ним должен быть не в ладах. Здесь мексиканская граница, и понятие закона очень расплывчатое. Как мне тебя звать?

— Сэм. — В Америке все звали Сергея Сэм.

— Значит, договорились, Сэм. И учти, если окажешься прохвостом — отправлю за решетку. Шериф Ларкинс мой старый друг. Такой же пьяница, как и я.

И Сергей остался на заправке. Он стал не то что рабом — в этой пустынной дыре с пыльными ветрами желающих заправить автомобиль и помыть его было немного, но жил он не свободно — старик помыкал им и воли не давал. Даже в Пасифик-Сити не отпускал.

Два года Сергей жил тихой жизнью затворника. Он не спился и не заскучал, не превратился в циника — он занимался собой, особенно своим телом — физические упражнения приносили неведомое раньше удовольствие. Он много бегал, качал мускулатуру.

— Не дури, Сэм, Арнольда Шварценеггера из тебя все равно не выйдет, — пускал остроты пьяный Крэнк.

Когда на заправку заехала пыльная машина и призывно просигналила, на зов вышел высокий, красивый, хорошо сложенный парень в майке и обтягивающих джинсах.

Сердце Наташки Лопес екнуло. Впервые за всю сознательную жизнь.

— Заправь полный бак, красавчик!

Машина укатила прочь, подняв облако медленно оседающей пыли. Сергей задумчиво тер тряпкой пахнущие бензином руки, смотря вслед.

Старик Крэнк удовлетворенно перебрал полученные от клиентки деньги, протянул Сергею купюру:

— Возьми.

— Зачем?

— Глупый вопрос, Сэм. Купишь себе что-нибудь.

— Где? Ты меня не отпускаешь с заправки.

— Купишь у меня.

— Ты мне и так продукты выдаешь.