Холодные сердца

— Шериф. Ублюдок шериф. Он трахал мою крошку Сьюзи. Я убил ее. Столкнул с обрыва. Здесь, у границы, есть ужасный каньон. Шериф Ларкинс замял это убийство. Знаешь почему? — Крэнк кривлялся, собираясь заплакать пьяными слезами. — Чтобы спокойно трахать мою малютку Кэролли. Мою дочурку. Ей было только четырнадцать. А он насиловал ее. Я сказал ей: «Беги, детка, из этих мест. Меня ты не спасешь, а Ларкинс тебя доконает. Твоя мать, Кэролли, была шлюха, и я ее наказал».

Сергей отвернулся. Пьяные откровения.

— Мне надо было убить не только Сьюзи, но и шерифа Ларкинса. А я тряпка. — Крэнк курил и плакал.

Сергей не смотрел на него. Он тоже тряпка и слабак. Надо было защитить девушку, а он не смог. Его просто избил Антон — вечно обкуренный пьяный старый громила. Они еще не прервали поцелуя, а «мерседес» Антона, шурша гравием, уже вкатил на заправку.

Наталья испуганно сжала руку Сергея:

— Что делать?

— Все будет в порядке.

Слабак. Надо было вышибить ногой несколько досок в стене и бежать в прерию… Нет… Бесполезно. Латиносы все равно бы догнали.

…Сергей и Наталья, держась за руки, вышли на улицу. Здесь Наталья выпустила руку Сергея и пошла к бандитам. Антон, потирая кулак, смотрел исподлобья.

— Антон, я объясню. Он здесь ни при чем.

Антон мотнул головой — Хорхе, словно паук, стиснул своими ручищами плечи Натальи. Она все поняла. Она поняла, что Сергея сейчас убьют.

— Нет! Нет! Антон, не надо! — завизжала она, тряся головой и пытаясь вырваться.

Антон подошел к Сергею и, так ничего не сказав, с придыхом всадил свой кулак ему в живот.

…Сергей смотрел на дорогу и тоже чуть не плакал — глаза набухли слезами. Слабак, дешевый слабак. И сейчас бежит за границу, спасает свою шкуру, а что с ней?

На американском посту офицер-пограничник, увидев пьяного Крэнка, заулыбался:

— Крэнк, Крэнк, пьянство тебя до добра не доведет. А, и своего помощника прихватил. Что, мало выпивки в Пасифик-Сити?

Крэнк был суров:

— Мы торопимся, Джон.

— Счастливого пути. Вечером жду обратно.

Пикап покатил к заветной белой разделительной черте на асфальте.

Мексиканский таможенник, тоже увидев Крэнка, хлопнул ладонью по капоту пикапа:

— Как дела, Крэнк? Кто это с тобой?

— Сэм — мой племянник.

Таможенник обошел пикап спереди, изучая, посмотрел Сергею в лицо:

— Парень, тебя били.

Сергей мазанул пальцем по разбитой губе:

— Повздорил кое с кем.

— Хочешь отсидеться в Мексике? — Таможенник заглянул в салон. — Что в сумках?

— Личные вещи.

Таможенник засмеялся и, обращаясь уже к старику, подмигнул:

— На обратном пути задержишься у нашего фургончика?

— Как всегда — текила моя.

— Гхмы-мхы-мы-а. Проезжайте. Добро пожаловать в Мексику!

Крэнк утопил педаль газа — пикап покатил вперед.

Сергей, проезжая, смотрел, словно на кинопленке, на мексиканских таможенников, на их серый фургончик, на высокий металлический шест, где полоскался на ветру трехполосый мексиканский флаг с гербом…

Часть третья Переплетения

Артем Петрович Бардаков, отсидев два года в колонии строгого режима за непреднамеренное убийство по неосторожности, был выпущен на свободу благодаря президентской амнистии в честь очередного великого и всенародного праздника.

Начальство, вручая справку об освобождении, пошутило:

— Бардаков, неспроста тебя выпускают! Ох, неспроста!

Артем грустно усмехнулся:

— Да, и еще двадцать пять тысяч человек… Всех нас выпускают неспроста!

— В Кремле видней. Зачем-то вы понадобились, вурдалаки недосидевшие! Ха-ха-ха!!!

Вышел на свободу, отсидев меньше половины назначенного ему срока, Артем совершенно сломленным, постаревшим, больным. Убил он родного сына, упустил завод — Огурцов все продал, родная поруганная дочь была спрятана в психиатрической лечебнице… И это все последствия его поступков — Артема. Так разве это справедливо, что его отпустили на свободу, а не дали испустить дух в сырых казематах? Куда только Господь смотрит?.. А может, Бог ему дал шанс многое исправить?

Эта мысль заполнила существо Артема и дала силы жить дальше — он вернется домой, он вызволит дочь из психушки, устроит ее жизнь, вымолит прощение, все сделает, чтобы Ленка была счастлива!

По улицам родного города Артем шел, опуская взгляд в землю: ему казалось, что все знают его и все ненавидят его — сыноубийцу, насильника собственной дочери… Он здесь жить не сможет. Уедет куда-нибудь, в самую глушь, а лучше — за границу… Но сначала спасет дочь — вызволит из лечебницы, куда ее упрятал проклятый Огурцов!

Он вернулся в родную ненавистную квартиру, заросшую пылью. Страшное, нежилое помещение. Здесь он был счастлив, а потом все потерял. Променял счастье на эфемерное богатство, которое кануло в Лету. Теперь это все, что у него осталось, эта старая квартира и немного денег на тайном счете, остальное все отнял Огурцов. Единственное, что заставляло злорадно усмехаться, — это то, что и у Огурцова все отняли таинственные высокопоставленные упыри, перевели предателя на Охтинский завод… А от «Луговского фарфора» осталось только воспоминание да переделанные под склады коммерческих фирм обширные корпуса за колючей проволокой бетонного забора.