Холодные сердца

Дело было простое, если не сказать примитивное. Один свидетель показал, что видел подозреваемого, чиновника в отставке Лапина, с жертвой, девицей Анюковой, накануне ее исчезновения. Другой свидетель подтвердил, что после этого Анюкова не возвращалась и больше ее никто не видел. Третий свидетель указал, что видел, как Лапин прогуливался с Анюковой на пляже уже в темноте. В показаниях пристава Недельского было отмечено, что во дворе Лапина было обнаружено много крови, а его одежда была в высохших бурых пятнах. Уважаемый представитель общественности города заявил, что Лапин всегда отличался буйным нравом и подозрительным поведением. И более того: не гнушался публичными женщинами и выпивкой. Несколько раз валялся в безобразно пьяном виде на улице.

В деле были показания самого Лапина. Он подтверждал, что гулял с Анюковой накануне и даже пригласил ее в дом, но что было дальше, сказать не может. Потому что сильно много выпили. Сначала уверял, что никого и пальцем не тронул, и вообще не имеет такой привычки: убивать барышень, с которыми весело проводит время. Но когда ему предъявили вырезанное сердце в куске юбки, зарыдал и во всем сознался. Суд не учел его полное раскаяние и не смягчил приговор. Лапин получил максимальное наказание. Суд был скорым и справедливым. Почему-то судью не волновал вопрос, что тело жертвы так и не нашли.

Прихлебывая чай, Войцов посматривал, как знаменитость изучает дело.

– Родион Георгиевич, из дела позволительно делать выписки, – сказал он. – И я не тороплюсь.

– В этом нет необходимости, – ответил Ванзаров. – Все, что мне нужно, я уже знаю.

– Хотели сказать: узнали.

– Нет, коллега, именно: знаю. В этой папке я нашел только факты, которых мне недоставало, чтобы знать наверняка.

– А что тут происходит? Я с супругой собирался сюда в июле отдохнуть. Не опасно ли?

– Можете не опасаться. Городок милый, хотя и запущенный. Но с большими перспективами. Полиция на высоте. Совершенно безопасно. Благодарю за помощь…

Ванзаров вернул дело. Синяя папка была тщательно спрятана в кожаный портфель под надежный замочек. Войцов вытер усы и поблагодарил за угощение.

– Слышали последнюю новость? – спросил он с некоторым оттенком фамильярности.

– Мне хватает местных новостей, – ответил Ванзаров. – Что-то случилось?

– Забавная история. Представьте: господин Лебедев вернулся раньше срока. Должен был еще месяца два изучать английские методы. А он взял и вернулся. Вчера уже видел в Департаменте. И в коридорах сразу запахло его сигарками. Вы знаете этот ужасный запах.

Ванзаров вынул блокнот, быстро написал насколько слов, вырвал листок и протянул Войцову.

– У меня к вам просьба: как вернетесь, сразу вручите господину Лебедеву. А на словах передайте: Ванзаров просил приехать завтра, непременно в девять сорок пять. Он просит помощи и не может без нее обойтись. Так и передайте, слово в слово. Буду вашим личным должником. И вообще, всегда можете обращаться по-дружески.

Войцов принял записку и тщательно спрятал в карман сюртука. Он обещал исполнить точно и аккуратно. Как и полагается чиновнику Департамента полиции. Более всего титулярного советника согревало радостное чувство: теперь он в друзьях у самого Ванзарова! Рассказать жене – не поверит. Такой дружбой дорожить надо. Чиновник раскланялся и побежал на подходивший к станции поезд.

Маленькие городки хороши уже тем, что нужные встречи происходят сами собой. Стоило Ванзарову выйти со станции и отказаться от извозчиков, как из «Французской кондитерской» выскочил Аркаша Ливендаль и принялся яростно жестикулировать. Уклоняться от такой встречи Ванзаров не собирался.

Они уселись за столик. Ванзаров от коньяка отказался и попросил кофе.

– Аркаша, вы не поверите, но я действительно рад вас видеть, – сказал он. – Вы мне нужны.

Махнув рюмкой, знаменитый репортер расплылся от умиления.

– Волшебные слова! Музыка, а не слова!

– Послушайте, труженик пера, вы мне нужны в здравом уме, – сказал Ванзаров, наблюдая, как стремительно исчезает коньяк.

– Обижаете, Родион Георгиевич. Это для тонуса. Тут и говорить не о чем.

С этими словами Аркаша пропустил очередную рюмку.

– Я ознакомился с делом Анюковой… – начал Ванзаров, но в глазах репортера не отразилось ничего. – Вы ее не знаете?

Аркаша посмотрел в потолок, но там не нашел ничего.

– Не помню такую фамилию, – признался он.

– Вот как? А говорите, всех в городе знаете. Барышню Анюкову убили в прошлом ноябре.

– Так вы про Аньку! – вскрикнул Аркаша. – Вот уж попал: фамилию и не вспомнил. Ну, попал!

– Под каким именем она более известна?

– Анька-модистка, конечно! Ну, опозорился. Коньяка точно не хотите? Ну, ладно…

– Полагаю, она в основном зарабатывала не шляпками.

Аркаша хмыкнул и подмигнул.

– Она девушка добрая, отзывчивая, ласковая. Это всем известно.

– Бланкетка? – уточнил Ванзаров.

– Что вы, Родион Георгиевич! Это же маленький город, провинция. Какие тут бланкетки? Так, гетера местная. В древнегреческом смысле. Девушка любила приятное общество и веселье. Ну, иногда ей делали за это подарки.

– Осуждать нельзя. Много было желающих делать подарки?