Холодные шесть тысяч

На улице было чисто. Они видели машину Сэла и вход в бар «Клондайк». Пит зажег сигарету. И тоже испортил воздух — еще бы, слопать два чизбургера в столь поздний час.

— Конечно при деньгах. Он же, блин, кинозвезда.

Он тут же вылетел в Лос-Анджелес, позвонил Оташу и просветил его. Они съездили на квартиру Сэла — того не оказалось дома. Тогда они отправились в его любимые заведения: «Четыре звезды», «Рампус рум» и «Биффс байю».

Черт — ни машины, ни Сэла.

Они проверили «Голд кап». И «Артура Джи». Даже «Клондайк» на пересечении Восьмой и Ла-Бреа.

Пит сказал:

— Как думаешь, мог он смыться?

— Из-за Дома? Нет конечно.

— Это почему?

— Потому, что я его новый папочка. Потому, что именно со мной он пьет кофе каждое утро. Потому, что это я сбросил Дома и его машину в известняковый карьер в Анджелесском лесу.

Пит сказал:

— Вегасские концы замели хорошо. Копов пока нет.

— Дом был мальчиком по вызову. Думаешь, его дружок сутенер станет сообщать о его исчезновении?

Вышел Сэл. Не один — в обнимку с мускулистым юношей.

Оташ посигналил. Пит врубил фары. Сэл заморгал. Увидев автомобиль, он попросил своего знакомого подождать и подошел к ним.

Пит опустил стекло. Сэл облокотился о дверь.

— Черт, вы, парни, от меня до конца жизни не отстанете.

Пит достал фотоснимок — напоминание. В свете уличных фонарей показался большой палец «Ослины» Дома. Сэл сморгнул, сглотнул и мгновенно изменился в лице.

Пит сказал:

— Тебе нравятся черные? Ну, периодически хочется?

Сэл развел руками: без разницы, что черный, что белый.

Оташ сказал:

— Мы тут нашли тебе кое-кого.

Пит добавил:

— Славного парня. Потом спасибо скажешь.

Оташ подхватил:

— Симпатичного. На Билли Экстайна похож.

Пит заключил:

— Коммуниста.

99. (Лас-Вегас, 2 декабря 1966 года)

День туриста.

Мини-пентхаус в «Дезерт инн». Мини-логово Большого Графа. В роли гида — Литтел, в роли туриста — Дуайт Холли.

Смотри. Вот кровяные насосы, капельницы, морозильники. Леденцы, пицца, мороженое. Кодеин и метадон, а также дилаудид.

Дуайту страшно нравилось. Своим хмыканьем он обижал мормонов, которые хмуро мерили взглядами мерзкого федерала.

С начала вторжения Большого Графа прошла ровно неделя. Законодатели отложили рассмотрение антитрестовских исков. Держат слово — значит, вперед, Дракула! Купи «Дезерт инн». И «Фронтир». И «Пески». Покупай по-крупному! Покупай политику невмешательства! Покупай «Кастауэйс». Угощайся. И «Серебряная туфля» тоже продается.

Литтел открыл окна. Дуайт выглянул и увидел придурков с плакатами: «Мы любим Г. X.!», «Помаши нам ручкой!», «Хьюза — в президенты в шестьдесят восьмом!».

Дуайт рассмеялся, постучал по циферблату часов — теперь о деле. Они вышли и побрели по проходам. Свернули в складское помещение. Их окружали коробки с документами. Литтел достал список, который составил Мо прошлым вечером.

— Перевозчики навара. Сдать их органам и устроить публичные судебные разбирательства.

Дуайт подавил фальшивый зевок.

— Легко заменяемые неважнецкие не-мормоны, которые отвлекут внимание от Дракулы и подарят тебе расположение мистера Гувера.

Литтел поклонился:

— Не буду спорить.

— Еще бы. Ты же знаешь — мы умеем быть благодарными, и суд будет скорым.

Литтел согнул листик вдвое. Дуайт забрал его и сунул в портфель.

— Я уж думал, ты будешь пытаться подольститься ко мне через Лайла: мол, ты потерял брата, а я — друга, то-се.

Литтел откашлялся:

— Это было больше года назад. Не думаю, что ты часто об этом вспоминаешь.

Дуайт поправил галстук:

— Лайл вел двойную игру. Он слил кое-какие компрометирующие ФБР документы юридическому комитету и лично Бобби Кеннеди. Мистеру Гуверу пришлось убрать несколько жучков.

У Литтела отвисла челюсть. Да ты что? Он выкатил глаза.

Дуайт сказал:

— Лайл — скрытый либерал. Я долго привыкал к этой мысли.

— Я мог бы тебе помочь.

— А ты и помог. Ведь это ты чеки выписывал.

— Помог ли? Знаешь, я предпочел бы бороться с либералами, чем становиться таковым.

Дуайт покачал головой.

— А ты и есть либерал. В тебе говорит католик. Тебе страшно нравится участвовать в секретных операциях и копаться в чужом грязном белье. Ты как папа римский, который переживает, что его церковь зарабатывает деньги.

Литтел расхохотался: Синий Кролик, господи боже мой.

— Ты мне льстишь, Дуайт. Я куда проще.

— Нет, ты именно такой. Поэтому так нравишься мистеру Гуверу. Если сравнить его с Марти Кингом, то ты — Бейярд Растин.

Литтел улыбнулся:

— Бейярд тоже неоднозначная фигура.

— А то. Я следил за ним в шестидесятом. Он заливает кукурузные хлопья пепси-колой.

Литтел улыбнулся:

— Для Кинга он — голос разума. Когда тот позволяет себе совсем уж рискованные высказывания и авантюры, Бейярд его урезонивает.

Дуайт пожал плечами:

— Кинг идет напролом. Его время пришло, и он это знает. А мистер Гувер стареет и с каждым разом все меньше пытается скрыть свою ненависть. Кинг цитирует Махатму Ганди в каждом своем публичном выступлении, и мистер Гувер ведет себя соответственно. Больше всего он боится, что Кинг объединится с Бобби К., и небезосновательно.