Холодные шесть тысяч

— Думаю, нам следует работать в более дружественной атмосфере Можем поделиться соображениями о некой даме, ну, и так далее.

Литтел покачал головой:

— Я не любитель разговаривать о личной жизни.

— Жаль. А вот Дженис как раз из таких.

Кто-то наподдал по мячу — Уэйн-старший увернулся.

Литтел сказал:

— Моим людям скоро понадобится персонал для работы в отелях мистера Хьюза, а кроме того, еще несколько новых курьеров. Мне бы хотелось просмотреть досье членов профсоюза, чтобы подобрать подходящих кандидатов.

Уэйн-старший повертел тростью:

— Я сам их выберу. В прошлый раз, когда я вел с вами дела, курьеры вышли из профсоюза и лишили меня процента.

Литтел улыбнулся:

— Я вам его возместил.

— С неохотой. И вы — последний человек, кого я подпущу к досье. Дуайт Холли считает, что вам вообще не следует доверять информацию, и я больше чем уверен, что мистер Гувер с ним согласен.

Литтел протер очки. Уэйн-старший поплыл перед его глазами.

— Мне сказали, что вы сблизились с Ричардом Никсоном.

— Мы с Диком сблизились, так и есть.

— Как считаете, он станет баллотироваться в шестьдесят восьмом?

— Уверен, что да. Он предпочел бы соревноваться с Джонсоном или Хамфри, но, судя по всему, его конкурентом станет младший Кеннеди.

Литтел улыбнулся:

— Он проиграет.

Уэйн-старший улыбнулся в ответ:

— Нет, он победит. Бобби до старшего брата далеко.

Мимо прокатился мячик. Литтел подхватил его.

— Если мистер Никсон выставит свою кандидатуру, я прошу вас устроить мне встречу с ним. Я изложу ему просьбы моих клиентов, выслушаю его ответы и по итогам определю, что делать дальше. Если мистер Никсон согласится уважить эти просьбы, его ждет вознаграждение.

Уэйн-старший спросил:

— Сколько?

Литтел ответил:

— Двадцать четыре миллиона.

97. (Нью-Хиброн, 30 ноября 1966 года)

Клановцы не менялись.

Кто-то тащил пушки. Кто-то их смазывал. Кто-то вырезал купоны.

Они набились в Бобову хижину и работали там. Снаружи бушевала гроза с градом. В «бункере фюрера» воняло газами и остатками пороха.

Уэйн прохлаждался. Боб Релье стесывал серийные номера и брюзжал.

— Мои поставщики совсем обленились. Считают, что нужно обязательно выжигать серийные номера, — по мне, так ради Бога, хоть Пит и возражает. Но вот заниматься такой работой самому — это, черт возьми, совсем другое дело.

Уэйн, зевая, наблюдал за процессом. Боб мазал винтовки, обрезы и гранатометы. На нем были резиновые перчатки. Он макал кисть в раствор едкой щелочи. Щелочь разъедала железо — серийные коды с тремя нулями.

Боб сообщил:

— Мои поставщики разворовали возле Мемфиса несколько армейских грузовиков. Там еще городишко есть, называется Уайтхейвен, туда переехали все белые, чтобы не жить вместе с черножопыми. Полгорода — рядовые армии.

Уэйн чихнул — щелочь едко пахла. Уэйн отдыхал и размышлял. Папаша, сделки с персоналом, «умная» ненависть.

Боб сказал:

— Как называется обезьяна, которая сидит на ветке рядом с тремя неграми? Заведующий отделением.

Придурки в капюшонах загоготали. Боб набил нос табаком и принялся за винтовки М-14. Час назад с Уэйном связался Пит и сказал: планы меняются. Ты не поедешь на Кубу — наблюдать за передачей пушек. Прилетай в Вегас. Возьмешь Сонни, и займитесь неплательщиками.

Боб принялся паковать оружие. Скоро должен был приехать Флэш — чтобы сопроводить очередную партию товара. Караван с оружием — из Нью-Хиброна в Бей-Сент-Луис.

Уэйн поднялся и принялся расхаживать по «бункеру». По стенам были развешаны ножи и знамена с расистской символикой. И фотографии на стенах соответствующие: Джордж Уоллес, Росс Барнетт, Орвал Фобус[151].

Групповые снимки: «Королевские рыцари». Фотографии из тюрьмы — трое осужденных — «Легион молнии». В тюремных робах. С улыбками до ушей. И подписи: Клод Дайнин, Лойал Биннс и Джимми Рей.

Боб сказал:

— Слушай, Уэйн, ты вообще говоришь с папой?

Он поехал на север. Из Мемфиса полетел в Вегас. По пути думал о Дженис, Барби и отце.

Дженис старела красиво. Хорошие гены и сила воли плюс плотские радости. Барби же старела быстро. Дурные привычки и упрямство, к которым скоро прибавятся подавляемые желания. Уэйн-старший постарел, но держался молодцом. Его держала на плаву «умная» ненависть.

Дженис хромала. Значит, теперь она будет трахаться охотней и чаще. Чтобы победить свой физический недостаток или по крайней мере его компенсировать.

Самолет приземлился. Уэйн сошел на землю, потирая глаза, — час десять ночи.

А вот и Пит. Стоит у гейта возле багажных тележек. И курит.

Уэйн поставил саквояж и, сонно моргая, подошел.

— Убери чертову сигарету…

Пит толкнул тележку — так, что она врезалась Уэйну в колени. Тот не удержался и опрокинулся на спину. Пит подбежал к нему и поставил ногу на грудь:

— Предупреждаю: мне плевать, что ты там испытываешь к Барби или думаешь, она должна сделать. Если ты еще раз ее ударишь, я тебя убью.

Перед глазами Уэйна поплыли «звездочки». Он увидел небо и Питов ботинок. Вдохнул воздух. Глотнул выхлопов самолета и постепенно смог дышать.

— Я сказал ей то, чего не сказал бы ты, — и ради тебя тоже, между прочим.