Холодные тени

– Ты – не человек. – Мама смотрела на него как на чудовище. – Ты… Господи, за что мне это?! Только-только все начало налаживаться… Только-только мне показалось, что… Господи! – Она снова залилась слезами.

– Ты могла бы отдать меня в интернат уже сейчас. – Тимофей изучал этот вопрос. Он знал, что существуют школы, где дети не только учатся, но и живут.

– То есть ты хочешь, чтобы я перестала тебя контролировать?! – Голос мамы сорвался на крик. – Ты этого хочешь?! Чтобы позволила тебе делать все что вздумается?! Чтобы ты еще кого-то… – Она не договорила, но Тимофей понял. – Нет, – категорически объявила мама. – Никаких интернатов! Я дала подписку о том, что ты шагу не сделаешь без моего ведома, – и сдержу слово!

– Я не убивал Штефана.

Тимофей сказал это только сейчас, когда вдруг пришло твердое, окончательное понимание: мама, как и следователь, не сомневается в том, что это был он. И с самого начала – не сомневалась.

До сих пор он почему-то не верил в это. До сих пор думал, что мама знает: он не мог так поступить. До сих пор казалось, что его семья – это его крепость. Сырая, неуютная, продуваемая холодным ветром, но все же…

Сейчас оказалось, что вместо крепостной стены его окружали хрупкие стенки аквариума. И осколки стекла, которое треснуло, вероятно, еще при его рождении, только что осыпались у него на глазах. Глупая, детская, ни на чем не основанная вера лопнула, как мыльный пузырь.

– Я не убивал Штефана.

Тимофей сказал это, уже понимая, что маму не убедить.

– Откуда ты можешь знать?! – всплеснула руками она. – Ты ведь сам сказал, что ничего не помнишь!

– Я не знаю. Но думаю, что не убивал. Я это выясню, обещаю.

Деликатный стук в окно, мама опустила стекло.

– Что-то случилось, фрау? – выражение лица пожилого господина при виде заплаканной женщины сменилось с недовольного на сочувственное. – Я могу вам чем-то помочь? Может быть, вызвать аварийную службу?

– Нет, благодарю вас. Моя машина в порядке.

– В таком случае не могли бы вы встать на крайней полосе? Вы мешаете движению.

– Прошу прощения. Я уже уезжаю.

33

Все собрались за большим столом в помещении, которое, как поняла Вероника, совмещало в себе функции столовой и гостиной. Полярная станция «Сириус», еще десять лет назад представлявшая собой научную базу, но, как выразился Доминик Конрад, «технически устаревшая», была перестроена для проживания туристов. Что-то вроде отеля – для толстосумов, пресытившихся путешествиями по теплым морям и райским островам и возжелавших других впечатлений.

Гостиная-столовая, комнаты для гостей, комнаты для персонала; медпункт, кухня, туалеты, душевые; генераторная, теплый склад. Имелся также погреб, где хранили замороженные продукты. Но никаких тебе бассейнов, тренажерных залов и прочего.

Конрад представил людей, которые работали на станции, – повара с помощником, двух врачей, одного техника, одного водителя и двух горничных.

– Что-то у меня плохие предчувствия, – проворчал Лоуренс. – Зачем нам два врача?